Кровное дело шевалье
Шрифт:
— Да, господин офицер.
— Рад был тебя увидеть! Там, на камине, лежат два экю. Бери их — и можешь идти. Ты очень славная малышка, Жаннетта!
Девушка удивленно захлопала глазами, ничего, конечно, не поняла, но от неожиданного подарка не отказалась и, снова сделав реверанс, убежала.
Вскоре в комнате появился высоченный рыжий детина с туповатой физиономией.
— Твое имя — Жилло?
— Верно, господин офицер.
— Так вот, друг мой, я послал за тобой, чтобы тебя уведомить:
— Простите, господин офицер, — побагровел Жилло. — Простите, коли я не угодил вам.
— Ладно, так и быть… ступай да не забывай: чуть что — я тебе уши отрежу…
Жилло пулей вылетел в коридор, что было вполне объяснимо; ветеран же с чувством исполненного долга смежил веки и погрузился в сон.
Через пару часов старик проснулся. Дидье тут же сообщил ему, что маршал де Данвиль внезапно отправился в Лувр, ибо король неожиданно призвал его к себе.
Первое, что бросилось в глаза Пардальяну, когда он вскочил с кровати, — это двести экю на каминной полке: управляющий положил их туда по распоряжению своего хозяина.
— В этом дворце на меня прямо-таки проливается золотой дождь, — пробормотал Пардальян. — Ох, чую, что-то затевается, и у меня впереди нелегкие деньки.
Высказав это соображение, ветеран оделся и аккуратно уложил деньги в широкий кожаный пояс, который никогда не снимал.
«Дожидаться мне маршала или нет? — задумался старик. — Может, стоит воспользоваться тем, что он уехал, да сбегать к шевалье?»
И не тратя больше времени на размышления, Пардальян-старший поспешил в трактир «Молот и наковальня». Но на полпути он вдруг замер на месте и хлопнул себя по лбу:
— Какой же я осел! Мне ведь нужно сходить на постоялый двор «У ворожеи» и забрать оттуда любезного друга шевалье, господина Пипо…
Пардальян решительно свернул на улицу Сен-Дени; вскоре он уже был на постоялом дворе. Войдя в зал, он углядел сервированный на четыре персоны стол, ломившийся от великолепной снеди; за этим столом старик и расположился.
— Сударь, здесь занято, — сказала ему юная служаночка.
Эти слова, похоже, крайне изумили ветерана — и он поудобнее устроился на стуле.
Через несколько минут к столу величественным шагом двинулся слуга, чтобы от имени хозяина, почтеннейшего Ландри, поставить наглеца на место. Этим слугой был Любен, в прошлом — монах, отпущенный из обители и выполнявший ныне «У ворожеи» некие таинственные поручения, смысла которых даже не пытался понять, а в промежутках набивавший разносолами господина Грегуара свою ненасытную утробу.
— Вас же предупредили, что этот стол занят! — напуская на себя суровый вид, проговорил Любен.
— Добрый день, милейший Любен! Вы меня не признали?
—
— Собственной персоной! Что-то вы плохо привечаете друзей своего хозяина, а я ведь проехал сотню лье, чтобы встретиться с ним! А вы, дорогой мой Любен, совсем заплыли жиром, оттого, видно, и ума поубавилось. Кыш отсюда — и пошлите ко мне Ландри!
Любен пробурчал сквозь зубы что-то похожее на извинение, и через минуту вся кухня уже гудела, как улей. Еще бы: объявился господин де Пардальян!
Белый как мел, совершенно сраженный этой новостью, почтеннейший Ландри Грегуар, которого отказывались нести толстенькие ножки, с несчастным лицом приковылял к посетителю.
— Любезнейший хозяин! — бодро хлопнул его по плечу Пардальян. — Знаю, знаю, вы рады меня видеть! Что это у вас слезы из глаз катятся? Верно, от радости…
— Это я лук на кухне резал… — пролепетал растерянный хозяин.
— Какая разница! — воскликнул Пардальян-старший. — Будем считать, что вы рыдаете от счастья. Для меня это большая честь — узнать, как вас обрадовал мой приход.
— От души рад, клянусь! — постарался выдавить из себя улыбку господин Грегуар. — Разрешите спросить: долго ли мы будем наслаждаться вашим обществом?
— Увы, нет, дорогой Ландри, я просто заскочил навестить вас.
Достойный трактирщик немного успокоился и осведомился:
— Сударь, вам говорили, что этот стол занят?
— И для кого же предназначается столь отменный обед?
— Нас почтил своим вниманием виконт Ортес д'Аспремон, — торжественно произнес Ландри. — Господин виконт принимает сегодня у нас своих друзей, троих уважаемых парижан, господ Крюсе, Пезу и Кервье.
Ветеран сразу насторожился.
— Ну ладно, для таких особ я, пожалуй, освобожу место, — вздохнул он. — Но вы уж, будьте любезны, устройте меня тут, рядышком, в отдельном кабинете.
Ландри, довольный, что ему удалось так быстро уломать свирепого гостя, весело заверил Пардальяна:
— Разумеется, сударь! Через секунду мы все приготовим!
— Да… По-моему, я вам что-то задолжал… какую-то мелочь, один-два экю. Так напомните мне после обеда, и я с вами расплачусь.
Достойнейший Ландри просиял, но тут же нахмурился: из кухни послышались громкие крики:
— Хватай его! Уносит! Держи!
Лохматая собака стрелой вылетела из кухни, сжимая в зубах кусок крольчатины; пес пронесся по залу и юркнул в уголок, притаившись за спиной Пардальяна.
— Клянусь Пилатом и Вараввой, это и есть Пипо! — возликовал ветеран, мгновенно почувствовав, что встретился с верным товарищем своего сына. — Ну что же, дорогой Ландри, подайте мне обед в этот кабинет. Поставьте на стол все сразу и больше меня не тревожьте.