Кровное родство. Книга вторая
Шрифт:
Адам попробовал поданное ему вино, одобрил кивком головы, и официант аккуратно наполнил оба бокала „Шато Марго" урожая сорок пятого года.
– И тогда, – продолжал Элистер, – ты хочешь, чтобы я быстренько скупил у других держателей столько акций, сколько удастся.
Адам снова кивнул:
– Средства будут тебе предоставлены по первому требованию.
– Той же самой бермудской компанией? – поинтересовался Элистер.
Адам кивнул в третий раз.
– Но ты понимаешь, Адам, что по закону я обязан проинформировать „СЭППЛАЙКИТС"
– Если – позже – кто-нибудь спросит тебя об этом, пригласи его в свою контору и выуди из какой-нибудь папки копию своего уведомления. Это будет выглядеть так, как будто ты на самом деле посылал его. А на почте, сам знаешь, письма частенько пропадают.
– Отличный кларет, – заметил Элистер и поднял свой бокал: – Ну, за твой контрольный пакет.
Вторник, 7 мая 1968 года
Сидя в своей домашней библиотеке, Адам скрашивал ожидание небольшими глотками шотландского виски.
Наконец телефон зазвонил.
– Я купил еще шестнадцать процентов акций „СЭППЛАЙКИТС", – сообщил Элистер. – Теперь ты контролируешь сорок шесть процентов – на один больше, чем Миранда. Больше купить не смог, потому что цена резко подскочила из-за поднявшегося спроса. При закрытии торгов они шли уже по шестьдесят шиллингов, то есть стоимость „СЭППЛАЙКИТС" составила пять и одну десятую миллиона.
– Хорошо. Во что тебе обошлись акции?
– В миллион четыреста шестьдесят одну тысячу сто пятьдесят фунтов.
– Ну, ты неплохо наварил, – заметил Адам.
– А что Миранда? – не смог удержаться от вопроса Элистер. – Так ничего и не почуяла?
– Элистер, Миранда просто на седьмом небе: ее акции подскочили в цене, так что сейчас они стоят намного больше двух миллионов.
На самом деле во второй половине дня Миранду начал беспокоить стремительный взлет ее акций, и она спросила Адама, не кажется ли ему, что кто-то скупает их, с тем чтобы забрать компанию в свои руки.
Адам рассмеялся и посоветовал ей не драматизировать ситуацию. Подобное может случиться, но когда компания будет твердо стоять на ногах, а пока она еще только делает свои первые шаги, так что беспокоиться не о чем.
Как только Адам положил трубку, ему сообщили, что пришел тот, кого он дожидался. Посетитель оказался маленьким, плешивым человечком, выглядевшим по меньшей мере лет на пятнадцать старше своих тридцати пяти.
– Привет, Пол, – поднялся ему навстречу Адам. – Как доехал?
– Спасибо, неплохо, – ответил Пол Литтлджон, осторожно присаживаясь на диван. – Пожалуйста, виски, но разбавь его. Как здоровье миссис О'Дэйр?
– К сожалению, она еще жива, – усмехнулся Адам. – Но это долго не протянется. Я ясно дал понять Крэйг-Данлопу, что семья не хочет продления ее жизни – по религиозным соображениям. Он отлично понял, что имелось в виду: если она умрет, ему обломится здоровенный куш, если
– Теперь жива она или нет – не имеет значения. Я фактически контролирую деятельность треста, ты свободен от всякой ответственности перед законом, – Литтлджон пожал плечами. – И наши действия не могут быть оспорены ни по бермудским, ни по британским, ни по каким-либо иным законам.
Адам улыбнулся:
– А как обстоят дела с поступлениями?
– Все, что следовало получить, получено. Два процента, как уговорено, – гонорар моей фирме, остальное немедленно переведено на соответствующий номерной счет в швейцарском банке.
– А что с переводом капитала?
– Тут нужно действовать не столь проворно и как можно осторожнее… – Пол Литтлджон пригубил виски. – Все акции проданы, деньги помещены в различные банки, согласно твоим указаниям. Однако пока я не могу перевести их все разом в Швейцарию. Если я это сделаю, бермудские власти замучают нас расспросами, когда сестры обнаружат, что денежки уплыли.
– Ну, власти я беру на себя. Литтлджон предостерегающе поднял ладонь:
– Но отбиваться-то придется мне, вот я и хочу проявить осторожность.
– Да, отбиваться придется тебе, но ты с этого поимеешь – и имеешь уже – неплохие деньги, мягко говоря. Все остальное тоже идет по плану?
Литтлджон кивнул:
– Деньги регулярно вкладываются в наши фиктивные компании, которые должны одна за другой обанкротиться в течение ближайших шести месяцев.
– Отлично!
– Но предупреждаю тебя, Адам: мне придется оставить кое-что – процентов пятнадцать или чуть больше – в компании Дав, иначе я не сумею оправдать своих действий.
– Не понимаю, что мешает тебе полностью очистить счет.
– С неудачными вложениями все будет выглядеть нормально, – принялся объяснять Пол Литтлджон. – Никто не может предвидеть будущего, так что здесь успех или неудача – дело случая. Но если мы ничего не оставим в кассе, то кто-нибудь обязательно заподозрит, что дело нечисто, и, подмазывай не подмазывай, но просто так мне не отделаться.
Адам некоторое время обдумывал сказанное.
– Если у них останется пятнадцать процентов, – сказал он наконец, – тогда я сейчас же перестаю транжирить деньги треста на капризы этих дур – собственно, я уже начал понемногу закручивать гайки. И как можно скорее продам эту чертову хоромину – Сарасан.
– Не жадничай, – предостерег его Литтлджон. – Мы должны постараться, чтобы официальное расследование началось не раньше, чем через год, иначе мы погорим. Это единственное, что меня беспокоит. В течение этого времени мы не можем подвергать наши операции ни малейшему риску. Так что пригляди за сестричками. Как – это уже твое дело.
– Их я тоже беру на себя, – доверительно сказал Адам. – Уж я-то позабочусь, чтобы им было не до нас. А ты перекачивай деньги на швейцарские счета, и чем скорей, тем лучше!