Кровное родство
Шрифт:
— Ты идешь? — спросил Демаратос, направляясь к казарме и обернувшись на него через плечо.
Лисандр взглянул на Огонь Ареса, лежавший в пыли на его плаще. Это бремя для него стало невыносимым.
— Конечно, — откликнулся он. — Подожди немного.
Демаратос обернулся.
— В чем дело?
Из казармы выходили остальные, приближаясь к колодцу. Некоторые хромали, на многих были повязки, прикрывавшие раны, которыми они еще долго будут гордиться.
Лисандр взял амулет на кожаном ремешке и, подойдя к Демаратосу,
— У меня не осталось сил носить его.
— Не говори глупостей, — ответил тот, нерешительно глядя то на драгоценный камень, то на Лисандра. — Амулет принадлежал твоему отцу. Забирая его в прошлый раз, я не догадывался, что он для тебя значит.
Верно, Демаратос отобрал у него амулет до того, как Лисандр пришел в казарму. Но теперь стычки между ними остались в далеком прошлом.
— Это было давно, — ответил он.
Раздался смех — ребята обливали друг друга водой. После гибели Диокла новый наставник еще не был назначен, и ученики наслаждались кратковременной свободой.
Лисандр взял руку Демаратоса и опустил Огонь Ареса ему на ладонь.
— Я даже сейчас не знаю, что он для меня значит, — сказал Лисандр. — Я бы хотел, чтобы этот камень находился у человека, которому я доверяю. Храни его для меня, хорошо?
Демаратос задумчиво кивнул.
— Если ты так хочешь.
Он опустил голову и завязал амулет у себя на шее. При виде амулета на груди друга, Лисандру немного полегчало.
— Перестань хмуриться, — сказал Демаратос. — Этот пир запомнится нам надолго.
Лисандр зашел в казарму и заметил Идаса, покорно ждущего его у постели.
— Я слышал, кое-кого пригласили в Речной Камыш, — одеваясь, сказал Леонид. — Поздравляю.
Только появившись в казарме, Лисандр не очень доверял Леониду, второму сыну Клеомена, спартанского царя. Он ошибочно принял нерешительность принца за трусость, но после сражения с персидским полководцем Вомисой его сомнения рассеялись. Заняв его место в первой фаланге, Леонид сражался как лев, получивший свое имя в честь этого хищника.
— Не спеши поздравлять его, — предупредил Прокл.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Лисандр.
— Видишь ли, — ответил Прокл, — я слышал, что Филарх Пелей не выносит глупцов и юнцов.
— Чушь, — возразил Леонид. — Он заслужил право сидеть рядом с самыми храбрыми воинами Спарты.
Стоя у кровати, Лисандр вытерся насухо и причесался расческой из слоновой кости. Когда Идас протянул ему тунику, юноша заметил, что у того трясутся руки.
— Тебе нечего бояться, — сказал он, надевая тунику через голову. — Если кто-то бьет своих слуг, это не значит, что все такие.
Идас натянуто улыбнулся, но ничего не ответил. Он протянул Лисандру новый красный плащ — старый разорвался в клочья и потерялся в сражении с армией Вомисы.
Почему-то спартанский плащ, которым он раньше гордился, теперь вселял в Лисандра неуверенность. Грубая красная шерсть казалось,
— Ты сам откуда будешь? — спросил он илота.
— Я из Мессении, [4] — ответил Идас. — Мы пасли скот на западной стороне гор и пришли сюда, когда умер мой отец. Мы живем в поселении илотов.
— В котором?
— Близ Амиклов, — ответил Идас. — Оно принадлежало одному старому эфору, но он умер.
Лисандр вздохнул. Мальчик говорил о его деде.
— Моя семья тоже из Мессении, — сказал Лисандр, стараясь не поддаваться чувству утраты, которое охватило его при упоминании Сарпедона.
4
Мессения — плодородная область в юго-западной части Пелопоннеса.
Илот не ответил, напряженно глядя на плащ нового хозяина.
— Я скоро вернусь, — пообещал рабу Лисандр. — Держись подальше от всех, и никто тебя не тронет.
Идас слегка поклонился. Лисандр вышел из казармы.
Демаратос ждал его у тропинки, которая вела к городам. Наставника, который мог бы командовать ими, еще не было, и молодые люди спокойно направились в сторону Речного Камыша.
У Лисандра урчало в животе. Прошлым вечером он лично зажег погребальный костер с телом деда, после чего ему с большим трудом удалось проглотить немного еды.
— Идем быстрее, — сказал он. — Я проголодался.
Они шли по окраине, мимо того, что осталось от пира минувшего дня: брошенных на землю обглоданных до костей туш жареных овец и поросят, пустых кувшинов из-под вина. Лисандр заметил нескольких илотов, подметавших и рубивших дрова. Кругом стояла тишина — сегодня никто из периэков не работал.
Юноша встретил илота, несшего бурдюк с водой. Бросилась в глаза его мускулистая спина, что было несвойственно илотам, к тому же он не казался столь изможденным, как многие, работавшие на полях. Мужчина заметил, что Лисандр наблюдает за ним, и бросил на него подозрительный взгляд. От избавления от персидского нашествия прошел всего день, а между спартанцами и илотами зарождалось прежнее недоверие, расползавшееся по городу точно плесень.
Над рекой звучали громкие раскаты смеха и крики. Лисандр и Демаратос пересекли мост, разглядывая огромное здание казармы. Похоже, когда-то это была двухэтажная конюшня.
— Ты точно знаешь, что они нас ждут? — спросил Лисандр Демаратоса.
— Не волнуйся, — успокоил его друг. — Сегодня вся Спарта провозглашает тосты в нашу честь.
К стенам казармы были приставлены щиты, на стойке ощетинились длинные копья.
Вдруг дверь распахнулась, и из нее, шатаясь, вышел спартанский воин. Он пробежал мимо Лисандра к ограде и наклонился — его начало рвать.