Кровные братья
Шрифт:
– Мы не знаем, кто оставляет трупы в городе, но я присоединяюсь к клану Даханавар с требованием прекратить гадить в собственном особняке! Политика Вьесчи тесно связана со смертными. Я работаю с людьми! Они должны доверять мне и моим братьям.
Он говорил еще что-то, но я вдруг увидел, услышал... почувствовал. Амир вспомнил. Несколько мертвых человеческих тел на станции метро. Укусы – «колотые раны» – на шее. Большая потеря крови. Двое выжили. Отправлены в реанимацию пятидесятой городской больницы.
Наверное, я произнес это вслух, потому что
– Вот вам и доказательства, – произнес Вьесчи.
– Бред сканэра – это не доказательства. – Амир едва сдерживал ярость.
– Вы же знаете, что он не лжет! – воскликнула Констанс, перебивая. – Когда он работает, не может лгать.
Он говорит только то, что слышит и чувствует. Отключается от своих эмоций и желаний!
Движением руки Фелиция заставила ее замолчать:
– С согласия всех присутствующих я требую прекращения террористической деятельности клана Асиман по отношению к человеческому населению.
– Полностью поддерживаю, – заявил Рамон.
– Присоединяюсь, – тут же сказал Александр.
– Решение уважаемого тхорнисха? – спросил Ревенант.
– Вам известно мнение по этому поводу нахттотера Миклоша, – ответил тот, рассматривая свои ногти. – Люди нужны нам для еды. И мы обращаемся с ними как с едой. Свежее употребляем в пищу, протухшее выбрасываем. Нас не волнуют проблемы помоев. И мы не договариваемся с кормом.
– Вриколакос Иован, ваше мнение?
Грейганн сверкнул желтыми огнями в глазах и усмешкой:
– Я не согласен.
– С кем? – терпеливо поинтересовался Ревенант.
– С позицией клана Даханавар.
– Но в прошлый раз вы одобрили... – начала Фелиция, не сумев сдержать удивление.
Грейганн ухмыльнулся:
– Мне не нравится эта рыжая девица.
Констанс от удивления захлопала глазами и рассыпала свои бумаги.
– Простите, я не совсем понимаю... – Судья тоже потерял часть своей невозмутимости. – Какое отношение это имеет к вопросу, который мы решаем?
– Самое прямое. Она мне не нравится. И я не согласен.
Рамон хлопнул ладонью по столу:
– Хватит изгаляться, Светлов! Тебе же все равно, как выглядит эта девушка!
– Не люблю рыжих.
– Господин Иован, – Фелиция прикрыла на мгновение глаза, собирая все свое внутреннее спокойствие, – сегодня мы решаем вопрос о прекращении асиманами убийств смертных, которые ставят под угрозу наше тайное существование среди них. И я не понимаю, какое касательство имеет к этому моя помощница.
Конечно, она не понимала. Моя Гранд Леди была слишком логична и последовательна. Она не могла оценить звериного чувства юмора грейганна. Ему всего лишь захотелось пошутить. Позабавиться немного. И потом он действительно не любил рыжих. Они его раздражали.
Ревенант в отличие от остальных киндрэт понял или ощутил это вместе со мной. Все-таки
– Амир Асиман, я поддерживаю клан Даханавар в его требовании ограничить ваши агрессивные действия по отношению к человеческому населению. Мы не можем заставить вас следовать Клятве, но требуем не забывать о законе сохранения нейтралитета.
Это означало: можете по-прежнему убивать людей, но не оставляйте после себя тела с «колотыми ранами в области шеи». А если не подчинитесь, будут приняты жесткие меры. Кланы Даханавар, Вьесчи, Грейганн и Фэриартос найдут способ укротить зарвавшихся человеческих убийц.
– Позволю себе вмешаться. – Рамон вынул свой «паркер» и машинально откручивал и закручивал колпачок. – Что делать с теми двумя в больнице? Хорошо бы асиман довели начатое дело до конца. Лишние свидетели ни к чему.
Амир промолчал, но думал он очень громко. В основном нецензурными выражениями, большинство которых было адресовано мне, а часть имели отношение к Фелиции. И еще почему-то он вспомнил о Флоре. Моей погибшей матери. Подумал мельком, в его памяти всего лишь мелькнуло ее лицо, но меня неприятно зацепило это воспоминание.
Ревенант поднялся, что означало завершение Совета.
Асиман выходили первыми. И я успел поймать взгляд Амира, полный ядовитой ненависти.
ГЛАВА 3
СМЕНА ИНСЦЕНИРОВОК...
Весь мир – театр.
Но пьеса поставлена плохо.
– Подлая продажная тварь! – сказал Вэнс, и его звучный низкий голос сорвался до хрипа. – Стерва!
Я непроизвольно поморщился, прижал телефонную трубку к другому уху. Освободившейся рукой потер ноющий висок. Как всегда после психического напряжения, страшно болела голова. Хотелось пару суток не вставать с кровати и не ощущать ничьих эмоций.
Но, будто назло, я опять не отключил телефон.
Даже на расстоянии чувствовалось – Гемрана трясет от раздражения, отчаяния, злости и, как ни странно, любви. В его мыслях, то приближаясь, то отдаляясь, мелькал женский образ. И Вэнсу не удавалось сосредоточиться ни на чем другом. Ему было плохо, муторно, неспокойно. Он ждал от меня помощи, хотя сам не знал какой.
– Все возвращается, – бессвязно говорил он, откашлявшись и вернув голосу прежнюю звучность. – Я чувствую, что это безумие возвращается, но не могу ничего сделать. Она опять нашла меня, а я думал, что все давно забыто и похоронено. Оказывается, нет, не забыто. Ее невозможно забыть. – И тут же без перехода: – Извини, сам не знаю, зачем рассказываю тебе все это.
Конечно, он не знал. Никто из людей не понимал, почему начинает испытывать ко мне привязанность и доверие. Желание открыть душу. И почему им так хорошо рядом со мной.