Кровный враг
Шрифт:
Звон цепей привлек внимание фигуры за пультом управления. «А, мы, наконец, проснулись?» — сказал знойный голос, который Луциан не слышал на протяжении почти тысячелетия, — «Самое время. Я уже начала переживать, что переборщила с дозой необходимой, чтобы вырубить тебя».
Кресло из нержавеющей стали развернулось, открывая лицо его похитителя. Луциан сразу узнал лукавые, экзотические черты.
«Лейба!» — выдохнул он.
«Привет, Луциан», — сказала она со злой усмешкой. Злоба блестела в ее темных глазах: «Давненько не виделись».
Луциан был поражен этой неожиданной встречей. «Но...
«Мне понадобилось почти столько же времени, чтобы восстановиться», — злобно сказала Лейба, — «Я приземлилась в озеро, расположенное в глубине леса за пределами замка, но, тем не менее, каждая косточка в моем теле была сломана, моя плоть и органы сожжены до корочки». Она вздрогнула от воспоминаний, и ее злая усмешка исчезла. «Единственное, что заставляло меня жить, была мысль о том, что ты окажешься в моей власти, как теперь и случилось».
Она вынула из своей кобуры пистолет. Вальтер P— 88, судя по всему. «И, кстати, даже не думай об изменении», — дуло Вальтера вспыхнуло, и серебряная агония ворвалась в его правую ногу, — «Я вынула из тебя пулю, чтобы ты не умер без меня, но ещё девять миллиметров серебра должны держать тебя в человеческой форме на время». Она пожала плечами под матово— черной кевларовой бронёй. «Я полагаю, я могла бы снова воспользоваться сывороткой, но какой интерес в этом?»
Луциан скривился от боли, кровь текла по его ноге, окропляя пол средневекового склепа. Ненависть зажглась в нём, особенно, когда он вспомнил, как ревнивая Лейба выдала его и Соню Виктору, но он изо всех сил пытался контролировать свой нрав ради войны. Он не мог позволить себе сейчас спровоцировать Лейбу. Только не тогда, когда он был так близок к уничтожению вампиров раз и навсегда.
«Позже будет достаточно времени, чтобы разобраться с Лейбой», — рассуждал он, — «после того, как Виктора и старейшин больше не будет». Но сначала я должен помешать, этой сумасшедшей женщине убить меня!
«Я тебе не враг, Лейба».
Ее горький смех подразумевает иное. «А кто начал эту проклятую войну, по— твоему? Я была первой жертвой, но едва ли последней. Сколько ликанов погибли, потому что ты не мог держать свои грязные лапы подальше от надушенной принцессы вампира?»
Луциану понадобился весь его самоконтроль, чтобы пропустить мимо ушей едкое замечание его похитительницы насчёт Сони. «Ты не достойна произносить её имя», — подумал он гневно, но промолчал, — «Это война Виктора, а не моя!»
«Может быть, именно это ты говоришь самому себе», — возразила она, — «но я знаю лучше. Всего бы этого не произошло, если бы ты не отверг меня в пользу этой шлюхи — дочери старейшины. Благодаря тебе, я была сожжена заживо и на наш вид объявили охоту, и он оказался на грани вымирания!» Она встала со стула пересекла склеп, встав лицом к лицу с Луцианом. «Я поколениями ждала своей мести. Представь себе мое разочарование, когда я впервые услышала, что Крэйвен убил тебя. В глубине души, однако, я знала, что ты всё еще жив. Я следила за вампирами много лет, надеясь, что они приведут меня к тебе,
«Очень умно», — уступил Луциан. Возможно, если он обратится к её чувству расового единства. «Ты все еще ликан, Лейба, как и я! Поверь мне, когда я говорю, что эта война далека от завершения. Время пробуждения Виктора приближается. Если мы будем работать вместе, мы можем уничтожить вампиров, раз и навсегда».
«Заткнись!» — отрезала она, — «Мне плевать на твою чёртову войну. Чума на оба ваши дома!» Она невесело улыбнулась. «Видишь, я больше не невежественная судомойка, которую ты помнишь. Я приобрела уровень культуры и знаний на протяжении веков, как и твоя драгоценная Соня».
«Ты никогда не будешь ей ровней», — думал Луциан. Рычание сорвалось с его губ. «Моя Соня была доброй и с любящим сердцем, без злобы в нём. Ты все та же злобная сука, какой всегда была».
«Хотя», — издевалась над ним Лейба, — «ты и взываешь ко мне как один ликан к другому, но относишь себя к подобным Крэйвену и Сорену». Ее голос дребезжал презрением. «Что за игру теперь ты ведёшь, Луциан? Ты пытаешься вернуть благосклонность вампиров снова, как в старые времена? Ты никогда не испытывал счастья быть ликаном, как остальная часть нас. Ты всегда хотел быть одним из кровососов». Она плюнула ему в лицо. «Не удивительно, что ты предпочёл любовницу вампира себе подобным».
Безумие исказило цыганские черты женщины, и Луциан понял, что не сможет договориться с ней. Маниакальная ненависть завладела Лейбой слишком сильно. Он не рискнул рассказать ей о заговоре с целью убийства старейшин, не говоря уже о сверхсекретном плане, которого не знал даже Крэйвен, план, рождённый знанием последних нескольких столетий: трансформировать себя во всемогущего гибрида вампира и оборотня... подобно нерожденному ребёнку, которого Виктор уничтожил много веков назад.
Благодаря предательству Лейбы.
«Это ты предала меня», — обвинил он ее. Память воскресила изображение золотой ленты Сони, подло зажатой в воровской руке Лейбы. «Ты выдала нас Виктору и была настолько глупа, что ожидала благодарности вампира. Не вини меня в своей гибели, Лейба. Ты сама обрушила эти несчастья на себя». Он посмотрел на нее с нескрываемым отвращением. «Мне только жаль, что Виктор не позаботился о твоём убийстве получше».
Вальтер ударил Луциана по лицу достаточно сильно, так, что затрещали его зубы. «Пошёл к черту, ты вампиролюбивый ублюдок! Прежде чем я закончу с тобой, ты признаешь свою вину. Ты будешь умолять о прощении, даже если мне придется содрать с тебя кожу живьём раскаленным серебром!»
«Будь я проклят, если буду молить тебя о чём— либо», — вызывающе думал Луциан. Он попытался измениться, но, как Лейба и предсказывала, серебряная пуля в ноге держала его внутреннего волка в ловушке. Если он достаточно сильно сосредоточится, он мог бы изгнать пулю из своей плоти, но что помешает Лейбе выстрелить в него снова, как только она увидит, что он делает? «Лучше держать этот трюк в запасе», — обдумывал он, — «в том маловероятном случае, если мстительная сука даст ему шанс оправиться от пыток в будущем».