Кровоточащие сердца
Шрифт:
— Я ничего нового не увижу, — он склонился, его губы задели ее плечо. Едва ощутимо, чтобы она задалась вопросом, касался ли он ее. — Много раз уже все видел.
— Как романтично сказать такое полуодетой женщине в твоей спальне, — она почувствовала, как румянец растекается от ее груди к шее.
— Когда мужчине больше четырехсот лет, все приличия выбрасываются в окно, — он прошел перед ней и подмигнул.
Он только что…
Герцог поднял платье с кровати и встряхнул его. Это было потрясающее платье. Бело-кремовые оборки расходились от ее талии большим кругом плотной ткани.
— Давай, — снова сказал он. — Я тебе помогу.
Она ругала себя, когда ослабила хватку. Ткань упала к ее ногам с жутким шорохом, и она осталась в простой хлопчатобумажной сорочке.
Она была покрыта. Мэв напомнила себе, что она полностью закрыта. И все же жар его взгляда заставлял ее чувствовать себя голой.
Он встряхнул платье еще раз.
— Мы не хотим опоздать.
— У тебя замечательная выдержка, если ты вампир, — Мэв знала, что подстрекать его было плохой идеей. Никто не хотел соблазнить вампира, чтобы тот их укусил, и все же, разве это не будет доказательством, которое ей нужно?
Она смотрела, как он расстегнул платье и устроил его у ее ног.
— Выдержка? — повторил он с тихим смешком. — Положи руку мне на плечо, чтобы не упасть.
Она осторожно опустила ладонь и почувствовала, как мышцы напряглись под ее пальцами. Боже, его спина была массивной. Каждое движение под ее пальцами могло заставить ее пошатнуться. Какого роста был этот мужчина?
Мэв покачала головой и надела платье. Он зашел за нее, его ладони скользнули вверх по ее ногам, когда он поднял платье. Его суставы были не мозолистыми, а ледяными. Он не торопился, касался каждой ее частички. Всю дорогу по бокам, пока она не забыла, что было вверху, а что внизу.
Никто из них не говорил, даже пока он туго завязывал корсет. Но затем, о, он скользнул рукой по ее ребрам к животу и притянул ее к своей груди.
— Это не выдержка, дорогая Мэв. Это понимание, когда дразнить, а когда искушать.
И снова он сказал что-то, что было так близко к признанию, но слова были обтекаемыми.
Прохладное прикосновение исчезло, и еще больше льда сжало ее горло. На секунду ей показалось, что он схватил ее за шею. Но когда она посмотрела вниз, он застегнул нить прекрасного кремового жемчуга на ее ключицах. Достаточно, чтобы сделать заявление, но недостаточно, чтобы выглядеть вычурно.
Затем он повернул ее, и выражение его лица обжигало.
— Ты прекрасна, — сказал он. — И убийственна в своей красоте. Смотреть на тебя — значит чувствовать боль, Мэв Винчестер.
И почему это была самая замечательная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей?
Она заправила прядь волос за ухо и кашлянула.
— Может, нам стоит отправиться в оперу, ваша светлость?
— Пожалуйста, — он взял ее за руку и опустил ее ладонь на свою. — Сегодня вечером я Мартин.
ГЛАВА 16
Мэв была тихой в карете, когда они отъехали
Белое платье с голыми шеей и плечами? Она легко могла ехать в гнездо вампиров, и Герцог мог предложить ее как странное угощение или жертву. Она не знала, куда они ехали, и вернется ли она.
Она оглянулась на замок, тень прошла перед окном, и она знала, что Леон следил. Он ясно дал понять, что не поддерживал этот ненужный риск.
Она удивится, если он останется после этого.
Герцог сидел перед ней, снял свои перчатки.
— Ты нервничаешь.
— Да.
— Объяснишь, почему?
Она не хотела. Не хотела, чтобы ему было проще привязаться к ней, не хотела, чтобы он мог легко использовать ее страх. Она не могла доверять ему. Вообще. И это было настоящей проблемой.
Она медленно повернула голову и посмотрела ему в глаза.
— Я не какая-то забитая женщина, которой нужно помочь, Мартин.
— Ах, мое настоящее имя в твоих устах звучит намного лучше, — он отклонился, широко расставив ноги и занимая слишком много места. — Скажи, почему ты думаешь, что я бы предположил что-то другое? Я встретил тебя, Мэв. Я знаю, что ты не та, кому нужна моя помощь. Хотя я не понимаю, почему ты вообще решила, что я так думаю.
— Зачем еще ты ведешь меня в оперу? Ты ясно дал понять, что взял меня только потому, что знал, что я там никогда не была. Может, это игра едой?
Если бы он еще сильнее закатил глаза, то увидел бы затылок. Мартин наклонился и потянулся к ее рукам. Ледяное прикосновение прожгло ее тонкие перчатки.
— Это не жалость, Мэв. Я веду тебя в оперу, потому что хочу, чтобы ты насладилась музыкой. И все.
— Почему? — она должна была знать ответ. Она должна была знать правду о том, почему он пригласил ее, послал ей письмо, дал ей ключ, который все еще лежал в ее крошечном чемоданчике. У нее было слишком много вопросов без ответов, и знание того, что он не ответит ни на один из них, убивало ее.
Мартин смотрел ей в глаза, ища что-то в ее взгляде, и она не знала, могла ли дать это ему.
Наконец, он сжал ее пальцы.
— Ты читала книгу?
— Он была полна детских сказок, — ответила она.
Он рассмеялся.
— Нет, ту, которую ты украла со стула. Ту, которую я оставил тебе, чтобы ты нашла, потому что знал, что ты не поверишь мне, если не проведешь исследование самостоятельно.
Конечно, он все продумал. Она попыталась вырвать пальцы из его хватки, но он не отпустил ее так просто.
Наконец она проворчала:
— Да, я читала. Каждую страницу, хотя было довольно сложно понять, как читать.
— Да, просто и не должно быть. Есть отрывок, объясняющий, почему так много вампиров под солнцем. Это был отрывок, который очаровал меня на всю мою жизнь, — опять же, он ничего не выдал, говоря это. — Вампиры одиноки. Они живут веками и наблюдают, как умирают все, кого они любят. Такая потеря в конечном итоге разрывает. Нужно то, что делает их людьми, и тогда вы видите вампиров, которые появляются в легендах. Дракула. Мадам Батори. Даже Лилит.