Кровожадный Карнавал
Шрифт:
— Потрясающе! — возбужденно выкрикнула репортерша. — Так и вижу заголовок: «Уроды сброшены в львиную яму!» Подождите, вот прочтут это читатели «Дейли пунктилио»!
Солнышко издала самое громкое рычание, на какое была способна, и показала пальчиком на графа Олафа.
— Чабо хочет сказать на своем полуволчьем языке, что столкнуть нас в яму должен Граф Олаф. Ведь именно ему принадлежит идея львиного шоу, — объяснил Клаус.
— А ведь и правда! — воскликнул прыщавый. — Пускай Олаф столкнет Беверли-Эллиота в яму!
Граф Олаф бросил свирепый взгляд
— Я бесконечно польщен вашим предложением, — он слегка поклонился, — но, боюсь, с этим ничего не получится.
— Почему это? — осведомилась женщина с пестрыми волосами.
Граф Олаф с минуту помедлил, а потом издал короткое пронзительное «апчхи», такое же искусственное, как ворчание Солнышка.
— У меня аллергия на всех кошачьих, — объяснил он. — Слышите? Я уже чихаю, хотя еще не ступил на доску.
— Почему-то аллергия не мешала вам бить львов хлыстом, — заметила Вайолет.
— Верно, — вставил крюкастый. — Первый раз слышу, что у вас аллергия, Олаф.
Граф Олаф сверкнул глазами на своего пособника.
— Леди и джентльмены… — начал он, но толпа больше не желала слушать никаких речей.
— Давай толкай урода в яму, Олаф! — раздался крик, и все одобрительно зашумели.
Граф Олаф нахмурился, но все же схватил Клауса за руку и подвел старших Бодлеров к доске. Толпа вокруг ревела, львы внизу рычали. Бодлерам стало ясно, что Графу Олафу не больше их хочется приближаться к голодным львам.
— Вообще-то сбрасывать людей в ямы не моя работа, — нервно сказал Граф Олаф, обращаясь к толпе. — Я, собственно, актер.
— У меня есть идея, — неожиданно проговорила Эсме фальшиво-сладким голосом. — Мадам Лулу, почему бы вам не пройти по доске и не столкнуть ваших уродов вниз?
— Не моя работа тоже, пожалуйста, — запротестовала Мадам Лулу, с беспокойством глядя на детей. — Я гадаю, а не сбрасываю уродов в яму.
— Не скромничайте, Мадам Лулу, — проговорил Граф Олаф с гадкой усмешкой. — Конечно, идея львиного шоу принадлежит мне, но вы самое главное лицо на Карнавале. Займите мое место на доске, а мы все посмотрим, как кто-то будет падать в яму, где его ждет смерть.
— Какое любезное предложение! — вскричала репортерша. — Вы удивительно великодушный человек, Граф Олаф!
— Сейчас посмотрим, как Мадам Лулу сбросит Беверли-Эллиота к львам! — закричал прыщавый, и все опять поддержали его одобрительными возгласами.
По мере того как начинала срабатывать психология толпы, возбужденные зрители становились все более управляемыми, и гадалку встретил громкий взрыв аплодисментов, когда она, нервничая, заняла место Олафа. Доска затряслась под тяжестью такого количества людей, и Бодлеры с трудом удержались на ногах. Толпа ахнула в напряженном волнении, а затем застонала, когда двум замаскированным детям удалось устоять.
— Ах, как волнующе! — взвизгнула репортерша. — Может, и Лулу тоже упадет?
— Да, — процедила Эсме, — может, и упадет.
— Мне наплевать, кто свалится! — заорал
— Мне тоже! — присоединился к нему зритель в шляпе, на которой красовалась надпись «Карнавал Калигари». — Прямо не терпится, чтоб шоу началось! Надеюсь, у Мадам Лулу хватит храбрости столкнуть урода в яму.
— При чем тут храбрость? — хихикнул лысый олафовский приспешник. — Все обязаны делать то, чего от них ожидают. Разве у них есть выбор?
Вайолет с Клаусом достигли конца доски. Они изо всех сил старались придумать ответ на вопрос лысого. Под ними толпились рычащие голодные львы, так тесно прижатые друг к другу, что они казались клубком когтистых лап и разинутых пастей; кругом сгрудилась ревущая людская масса, и на лицах зрителей застыли выжидающие улыбки. Бодлерам удалось-таки довести их до белого каления, но пока не представлялось никакой возможности улизнуть в сумятице, и похоже было, что благоприятный случай вряд ли представится. Вайолет с трудом повернула лицо к брату, а Клаус скосился на нее, и Солнышко разглядела слезы в глазах брата и сестры.
— Кажется, наше везение кончилось, — шепнула Вайолет.
— Головы, прекратите шептаться! — страшным голосом приказал Граф Олаф. — Мадам Лулу, сейчас же столкните их!
— Мы стараемся усилить напряжение! — в отчаянии крикнул Клаус.
— Напряжения и так хватает, — с нетерпением в голосе ответил мужчина с прыщавым подбородком. — Надоела мне вся эта тягомотина!
— И мне тоже! — закричала женщина с пестрыми волосами.
— И мне! — крикнул кто-то, стоящий поблизости. — Олаф, хлестни-ка Лулу! Живо перестанет тянуть!
— Одну минуту, пожалуйста. — Мадам Лулу сделала шаг к Вайолет и Клаусу. Доска снова закачалась, львы зарычали, надеясь наконец заполучить свой ланч. Мадам Лулу взглянула на старших Бодлеров безумным взглядом, и дети заметили, что она еле заметно пожала плечами под мерцающей тканью.
— Хватит! — крюкастый в нетерпении шагнул вперед. — Похоже, у одного меня хватит храбрости это сделать!
— Ну нет, — проговорил Хьюго, — у меня тоже хватит, да и у Колетт и Кевина тоже.
— Чтоб уроды были такими храбрыми? — фыркнул крюкастый. — Не смеши меня.
— Мы в самом деле храбрые, — настаивал Хьюго. — Граф Олаф, дайте нам это доказать, и тогда вы наймете нас на работу!
— Найму вас? — Граф Олаф нахмурился.
— Чудесная идея! — воскликнула Эсме, как будто не она сама это придумала.
— Да, — подтвердила Колетт, — нам бы так хотелось заняться чем-то другим, а этот случай дает нам чудесную возможность.
Кевин выступил вперед и вытянул обе руки.
— Я знаю, что я урод, — сказал он Олафу, — но думаю, что смог бы приносить вам такую же пользу, как человек с крюками вместо рук или ваш лысый помощник.