Кровью и жизнью
Шрифт:
— Все-таки не спать две ночи кряду очень вредно для нервов. Не берите с меня пример, воробышек.
С этими словами он повернулся на бок и сразу уснул. Я же, выспавшись, как мне казалось, на день вперед, снова поразвлекала себя видами за окном, почитала свежие газеты и журналы (с затаенным страхом перелистывала страницы, боясь обнаружить там подробности собственных поисков, фразы про «убитых горем родственников» или что-то подобное, но этого, к облегчению моему, не произошло). Сама не заметила, как под мерный стук колес паровика начала клевать носом над журналами. И, наконец, поддавшись примеру Эверта,
Снится мне сейчас самый обычный сон. Я куда-то бегу, пытаюсь спрятаться, но не получается, бежать сложно, крик застревает в горле. Чего я так боюсь, не понятно, но общее ощущение надвигающейся опасности так и звенит в воздухе. Я сворачиваю в подворотню — и сон мой делает головокружительный поворот.
Я превращаюсь в Тилли и попадаю в мастерскую Лая. Все так же меня окружают мои друзья. Снова мы все проводим странный, несколько зловещий обряд, собирая свою кровь в серебряную чашу. Опять чаша идет по кругу. Но на сей раз ее берет в руки Рид.
— Добровольно делюсь кровью и жизнью. Клянусь всегда.. — и тут звук пропадает. Я вижу, как шевелятся его губы, завершая клятву, но не могу понять что именно он говорит. Единственное, в чем я уверенна — его слова отличаются от тех, что произносил Эд. «Быть всегда рядом» ? Нет, это не оно. Совсем не оно. Другое... но что?
Здесь сон снова совершает вираж, мастерская пропадает и я оказываюсь в маленькой лодочке, лежу на самом дне ее, волны укачивают меня, мне легко и хорошо.
Глава 15
Когда я открыла глаза, Эверт уже бодрствовал и заканчивал просматривать одну из газет.
— О, наша Марта проснулась, — произнес он, увидев, что я уже встала. — Отлично, я уже хотел тебя будить.
Несколько мгновений я непонимающе смотрела на него. Затем память начала возвращаться, и я припомнила, что именно так мой «братец» меня называл при полицейском.
— Почему именно Марта? — недовольно поинтересовалась я. Это имя совсем мне не нравилось.
— Это первое, что пришло мне в голову, когда я делал иллюзию, — пожал плечами Диксон. — А как родитель я имею право дать имя своему детищу. Значит, теперь ты Марта.
— А если я не буду на него отзываться?
— Ну, тогда Марта у нас будет глуховата. Или глуповата — решать только тебе.
— Эверт!
— Не угадала. С этой минуты я Эрик. Эрик Джонсон. А ты, соответственно, моя туго слышащая.. все-все, понял.. отлично слышащая сестра Марта Джонсон. Кстати, очень набожная. И именно поэтому, дорогая сестрица, узнав о том, что очередной свой отпуск я собираюсь провести в Спрингтоне, ты упросила меня взять тебя с собой.
— Очередной отпуск? Разве мой брат не учится в Магакадемии?
— Не-е-ет. Ты его с кем-то путаешь. Возможно с неким Эвертом Диксоном. Вот он точно оттуда. А я, мастер Джонсон— всего лишь скромный младший клерк в торговой компании.
И самозванец так бесхитростно развел руками, что не зная я о нем правду, тут же купилась бы.
— Так. Подожди, — я изо всех сил пыталась не дать себя запутать. — Ты же говорил, что в Спрингтоне у тебя есть знакомые.
— Милая сестрица, ты опять ошибаешься, — покачал головой Диксон. — Знакомые в Спрингтоне есть только у Эрика Джонсона -— твоего брата, если ты снова запамятовала.
— Так ты что, и раньше ездил сюда под фальшивой фамилией? — наконец дошло до меня.
— И сейчас нам это очень на руку, не так ли? — парировал этот авантюрист.
— Но, Эверт!
— Эрик... тренируйся.
— Ладно, Эрик. Но для чего потребовалось это притворство? Ради хороших дел не прикрываются чужим именем.
Молодой маг пару мгновений смотрел на меня, постукивая пальцами по поверхности стола. Затем задумчиво произнес:
— Ни в чем опасном, ужасном или угрожающем тебе я не замечен, не волнуйся.
Пришлось принять этот ответ. В конце концов, мало ли какие у моего «братца» личные дела. Главное, чтобы беды не натворил. Но раз уверяет.. так тому и быть. И я снова сосредоточилась на видах за окном. А они, пока я спала, претерпели весьма существенные изменения.
Сама местность стала ровнее. Все больше стало попадаться рощиц, лесов вдалеке. И даже когда мы проезжали мимо поселений, в них было намного больше растительности. Наверное, весной и летом здесь все утопает в зелени. Да и сами домики отличались от мрачных столичных построек (да и от светлых южных среди которых я выросла — тоже). Основание домиков и почти весь первый этаж были выстроены из камня, реже — кирпича, а вот дальше в ход шло дерево: деревянные стены, украшенные причудливой резьбой ставни и коньки крыш, забавные деревянные же фигурки на балках. Ну да, все логично — что есть под рукой, из того и строят. Простенькие сельские одноэтажные домики и вовсе что игрушки из спичек — все собраны из деревянных бревнышек.
— Скоро прибудем, — возвестил мой сообщник наблюдая, как паровик притормаживает у очередной станции. — Пойду-ка освежусь немного.
И с этими словами покинул купе.
Я же продолжала разглядывать окрестности и спешащих по перрону людей. Когда дверь купе снова скрипнула, мельком обернулась, удостоверилась, что это мой самоназванный брат и хотела было уже вернуться к прерванному созерцанию, как в моей голове заверещала невидимая сигналка «внимание-внимание».. я снова посмотрела на «мастера Джонсона», теперь уже пристально. И глаза мои округлились. Волосы тот аккуратно зачесал от лица на боковой пробор, жилет застегнул на все пуговицы, воротник и манжеты расправил. И, вроде бы ничего особенного, но вот в этом виде он был очень похож на «младшего клерка в торговой компании» . Особенно с такой вот вежливой услужливой улыбкой (сквозь которую, все же, просматривались донельзя довольные хихикающие демоны).
— Будем считать, что я польщен, — «братец» , оказывается, все это время наблюдал за мной.
— Эв.. Эрик, ты очень подозрительный тип, — не осталась я в долгу.
Этот нахал только подмигнул мне в ответ.
— Дорогая сестра, ты же помнишь, как должны себя вести набожные девы?
Скептически глядя на него, я поднесла сложенные лодочкой ладони ко лбу, а затем опустила их вниз и, скрестив руки,положила их на область сердца — божественный знак Источника, которым осеняли себя верующие.