Крученый мяч

Родригез Николь

Я прекращаю болтать и прислушиваюсь.

– Если тебе не хочется это слышать, Белла, я могу остановиться.

На мгновение воцаряется тишина.

– Я хочу знать, – шепчет она.

Делаю еще один глубокий вдох, готовясь к тому, что она возненавидит меня.

– Мы пошли к врачу и у нее взяли анализ крови. Я думал, УЗИ так рано не делают или что-то вроде того, а может быть, его не сделали просто потому, что мы пошли в какую-то вонючую дыру. Мы боялись, что твои бабушка и дедушка узнают, если мы воспользуемся страховкой. Не знаю, как ваша мама воспитывает

вас, но в нашей юности секс до брака был страшным грехом. Эм... мне казалось, что внебрачный ребенок станет вообще катастрофой.

– Мы много все обсуждали, и я думал, что мы пришли к единогласному решению... оглядываясь назад, я понимаю, что она не хотела... Я тупо подталкивал ее.

Прокручиваю в голове тот день. Мы с Шарлоттой сидели в машине, но вместо того, чтобы спросить ее мнения, я игнорировал ее. Я был слишком взбудоражен прошедшим драфтом, хотя моя девушка была убита горем. Чарли права, я был долбаным эгоистом.

– Не знаю, что там точно произошло и почему твоя мама этого не сделала... Но я рад, что все вышло так, как вышло, Белла. Я знаю, что наговорил много дерьма, но... Мне бы хотелось узнать тебя. Я многое пропустил из твоей жизни, но... если тебе интересно, и если твоя мама позволит, я бы очень хотел познакомиться с тобой, сделать все правильно. Последние пару недель я постоянно о вас с братом думал. Ну, после того как я выяснил, что вы – мои. Я хочу все исправить, Белла, – сказав это, затаиваю дыхание.

Тишина продолжается и продолжается, и я слышу звук открывающегося замка. Ручка медленно поворачивается, и я поднимаюсь на ноги. Дверь распахивается, и появляется каштановая шевелюра. А затем я вижу лицо.

У девушки большие черные очки в оправе, как у Шарлотты, но она... Копия Саванны. От образа моей сестры слова застревают в горле. Я плохо разглядел ее тогда в столовой, так что по-настоящему поражен сходством.

– Что? – спрашивает Белла, с любопытством разглядывая меня.

– Ты похожа... На мою сестру, – объясняю ей.

– У меня есть тетя?

Я киваю.

– Она моя близняшка.

– О, ну тогда понятно. По маминой линии нет близнецов.

– Ага, – бурчу я, все еще не веря в сходство.

– Ты действительно имел в виду то, что сказал? Правда хочешь узнать меня получше?

– робко спрашивает Белла.

В этот момент она так похожа на маленькую девочку, что мне приходится закрыть глаза, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции.

Моя маленькая девочка. А я все пропустил...

– Да.

– Эм, ладно... – тихо говорит она.

Белла входит в комнату и садится на край кровати. Я стою, прислонившись к стене, скрестив руки на груди.

– Хм... Я играю в софтбол за Университет штата Луизиана, прям как должна была мама. Там круто, но пока мне трудно приспособиться к жизни вдали от дома. Я... Я люблю музыку. Вообще-то, я состою в оркестре. Играю на виолончели.

– Вау. Твоя мама играла на виолончели. Клянусь, она специально выбрала самый большой инструмент. Было забавно наблюдать, как она управляется с этой штуковиной.

Она частенько злилась, если я не помогал ей. Ходила и бубнила: «Черт бы тебя побрал, Габриэль, ты вдвое больше меня! Помоги мне или я расскажу твоей маме», – вспоминая это, подражаю голосу Шарлотты и смеюсь про себя.

Я помню, как ее лицо краснело от гнева или от усердия, когда она тащила инструмент после каждой репетиции. Я смотрю на Беллу и она тоже улыбается.

– Ты любил ее? – в лоб спрашивает она, застигнув меня врасплох.

Я подхожу и сажусь рядом с ней на кровать.

– Не думаю, что когда-либо любил кого-то так же сильно, как твою маму, – признаюсь я.

Потому что, как бы мне не хотелось это признавать, но это правда. Никто не мог соперничать с Шарлоттой. Кроме, конечно, моей карьеры.

– Мама всегда повторяет нам, что бейсбол – это просто игра, что это не вся жизнь. Она говорит так из-за тебя, не так ли? – задает она вопрос, изучая свои руки.

– Я... Да, наверное, так и есть.

– Знаешь, я «легкая» двойняшка, – заявляет Белла, пихнув меня в плечо. – Девин сожрет тебя и выплюнет, прежде чем ты и глазом успеешь моргнуть. Он может быть таким с кем угодно, и уж тем более с тобой. Ему пришлось стать единственным мужчиной в доме, и он не воспринимает эту работу легкомысленно, – она ищет что-то в моих глазах.

– Похоже, он пошел в Гэвинвудов, а ты скорее в Дэниелсов, – улыбаюсь я.

– Питчер, мяч которого я отбила на прошлой игре, поспорил бы с этим, – смеется она.

– Как и твоя мама. У нее был талант. Она тебе рассказывала? Чарли скромная, не позволяй ей себя одурачить, – гордо говорю я.

– Нет, не рассказывала.

Она смотрит на меня и наши взгляды встречаются.

– Я... Я рада, что ты – это ты.

Внезапно она прерывает зрительный контакт.

– Что ты имеешь в виду?

– Я часто представляла, как встречусь с тобой и каким ты будешь. Все не так уж плохо. — Она подмигивает.

Она растопила мое сердце, и я точно знаю, что характером она истинная Дэниелс. Она очаровательна, как и ее мать, и обвила меня вокруг пальца, так же быстро.

Шарлотта

– Девин, – зову, стуча в его дверь. – Давай, дорогой, открой, пожалуйста. – Мой голос начинает дрожать.

Дверь открывается, но это Маклин.

– Здравствуйте, мадам, – бормочет он со склоненной головой.

– Я – мама Мак, а не королева. Девин там? – спрашиваю, заглядывая в квартиру.

– Он в своей комнате.

Он открывает дверь и отскакивает в сторону, чтобы впустить меня.

Захожу внутрь, стараясь не замечать пустых коробок из под пиццы и пивных банок, разбросанных по полу гостиной. Игнорирую вонь заплесневелого сыра и носков, продолжая идти к двери спальни Девина.

– Девин, детка, открой.

Тихо стучу в дверь. Ответом мне становиться тишина. Я устало выдыхаю.

– Дев... – Голос все-таки срывается, и из меня выскальзывает тихий всхлип.