Круг смерти
Шрифт:
Призрак молчал, лениво рассматривая просящего. Акей не знал, но именно сейчас решалась его судьба: умрет он в муках или быстро. Младшему из семи мудрейших стало скучно, и он явился в храм исключительно для того, чтобы побаловать себя жестокостью, а сейчас просто позволял смертнику выговориться. Такие всегда просят денег и возможности отомстить. Денег никогда в Ликасии не водилось, а право мести никто не отнимал, так что просьбы страждущих неизменно мудрейших не волновали.
– Но сейчас все изменилось. Явилось пророчество Каххора, и согласно ему придет человек, который займет трон акора, а вместе с этим получит неограниченную
– Чего ты хочешь, льстивый Акей из города Ларион? – опять повторил призрак. Для себя он уже решил, что наглец будет мучиться.
– Помогите мне стать этим самым человеком из пророчества, – голос Акея был тверд – просьбу он продумал заранее. – По словам Каххора, трон займет и силу получит человек, когда в Круге смерти победит и погибнет сильнейший. Этот круг прямо перед троном – правитель Аргарата устраивал в нем публичные казни непокорных. Именно там погиб сам Каххор.
Призрак заинтересовался – желание новенького было нестандартным.
– Ты хочешь стать сильнейшим и погибнуть в Круге?
– Нет, я хочу занять трон. Не сказано в пророчестве, что погибнуть должен один и тот же человек, а потому я просто соберу в Ликасии сильнейших бойцов, а где они есть, как не здесь? И отправлюсь в Аргарат. Они сразятся друг с другом: пусть умирают, пока я буду сидеть на троне. Подожду. Стоит уметь ждать, и тогда мы обретем все.
Призрак дернулся, ощутив присутствие старших мудрейших в зале. Акей ничего не заметил и ожидал вердикта, а правители Ликасии меж тем совещались. Спустя десять минут, которые показались для просителя долгим часом, младший мудрейший исчез, а кресло сменилось на позолоченное с высокой спинкой. Акей приободрился, понимая, что божества готовы дать ответ, а когда проявился худой старец с длинной бородой, сделал правильные выводы и упал на колени.
– Меня зовут Карра-тант, и я буду говорить от лица мудрейших, – возвестил старец. Смотрел он словно бы в душу Акея. – Я правильно понимаю, что мы должны отпустить с тобой подданных Ликасии? Хватит ли сил, чтобы подчинить себе сильных? Я не чувствую их в тебе.
Прежде чем ответить, Акей облизнул пересохшие губы.
– У вас есть способность управлять сознанием своих подданных. Я надеялся, что вы поделитесь ей. Для достижения общей цели…
Карра-тант наклонился вперед, будто желая рассмотреть мужчину получше.
– Скажи, Акей из города Ларион, что отдал ты нам за возможность стать частью Ликасии?
– У меня ничего не было…
– Что отдал ты нам? Что сказал, произнося клятву?
– Я сказал… я сказал, что отдаю вам всего себя, до последней капли крови.
Старший из мудрейших медленно улыбнулся, и улыбка его походила на оскал тигра перед броском.
– Подходит.
Промелькнула мысль, что все пропало, но додумать до конца ее Акей не успел. Упал, больно ударившись затылком, и тело его затряслось, словно от падучей болезни. Глаза закатились, являя миру белки, а кости ломались, дробились и рушились. Из уголка рта потекла кровь. Так дух Акея, сильный, смелый дух, пытался защититься от вторжения.
Шестеро мудрейших вышли в зал, а старший из них встал с трона. Мгновение
***
Эс-Лейн, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.
Проходя сквозь городские ворота, Эс-Лейн низко наклонил голову да еще и капюшон набросил. Мужчина никогда не брал заказы в Дагоссии, там, куда придется вернуться, но уже по привычке старался не привлекать к себе внимание. Как знать, может какой-то ушлый агент зарисовал внешность наемника и распространил во все крепости Милдоната, так что осторожность никогда не лишняя.
Эс-Лейн неторопливо двигался по улицам, попутно отмечая изменения в городе, которые произошли за время его отсутствия. Гномья община расширилась – заняла еще несколько зданий, а это значит, что переговоры Милдоната и Заберии по поводу расселения немногочисленных рас зашли в тупик. Сгорел красивый особняк на пересечении улицы Жемчужной и Торговой площади. Наемник криво усмехнулся, когда заметил на черных остовах бездомных. Кто-то исполнил мечту многих – не один человек желал подгадить лорду Акковскому. Надо узнать, выжил ли лорд.
В торговых рядах тоже наметились изменения – несколько пустых прилавков указывали на то, что у торговцев передел власти. При определенных обстоятельств с этого можно было получить неплохие деньги, но Эс-Лейн не собирался рисковать хотя бы подобием доброго имени в этом городе.
В его доме горел свет. Всего одно окно, но наемник улыбнулся и ускорил шаг. Всего одно окно во всех странах мира, но оно обещало тепло и уют, которых так не хватало в многодневных переходах и не всегда чистых засадах. Эс-Лейн никогда не скучал по Дагоссии, грязному портовому городу, но постоянно думал о той, кто ждал его здесь.
Наемник бесшумно зашел в дом – уж на это его навыков хватало. На входе скрипели половицы, и Эс-Лейн перешагнул их, даже не задумываясь. Катарина нарезала овощи, стоя спиной ко входу, и гостя не видела. Обычно она напевала и двигалась плавно, словно танцуя, но сейчас девушку что-то тревожило. Эс-Лейн недолго понаблюдал за рваными движениями Катарины, но наконец не выдержал, скользнул вперед и прижался к напряженной спине. Перехватил тонкую женскую руку, чтобы не получить в бедро тем самым ножом, которым только что нарезались овощи, и поцеловал Катарину в шею.
Он знал, что она улыбается.
Глава 2
в которой счастливое прошлое мешает ненавистному настоящему
Катарина Осская, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.
Сказать, что Катарина нервничала, – значило недостаточно конкретно описать ситуацию. Девушка возвращалась домой в состоянии, близком к истерике, и виной тому были не воспоминания, а то, что случилось после них.