Круг Вечности: Реставратор

Леви Е.

Я кивнул на две накрытые картины, стоящие на полу. Берт осторожно подошел к одной из них, приподнял темную ткань, закрывающую их от мира, и, словно бы пересилив себя, резко сбросил ткань.

То, что я увидел, не шокировало меня, мои эмоции выгорели, но инстинктивный страх все же пробудился.

– Она не требует реставрации, - произнес Берт.
– Совсем.

– Посмотри вторую, - попросил я и Берт послушно сбросил ткань со второй картины.

Они были одинаковы. Ни одной потертости, кривизны, дырки или следа от сажи, хотя на второй я сам рисовал сажу. Они были идеальны. Абсолютно отреставрированы.

–

Одну создал ты, а вторая оригинальная...
– произнес Берт.
– Какая же из них?

– Я не знаю, - покачал я головой.
– Я не знаю...

– Хорошо, ладно, - примирительно сказал он. Он встал подальше от них и глубоко задумался, почесывая пальцами не существующую бороду.

Я же был словно пьяным, апатия сменилась гневом, и мне нужно было его выплеснуть. Я не мог причинить боль живому существу, но картина была чем-то между живым и мертвым.

И я знал, что все началось с неё. Красота это дар, а любой дар вызывает соблазн к тому, чтобы совершать зло. Я видел в этом куске дерева все свои проблемы. И я хотел отомстить. Я разжал руки, выбросив нож. Достал другое оружие - растворитель краски, и осторожно встал. Берт бросил на меня недоуменный взгляд, но не увидел угрозы. Мне нужно было сделать всего один длинный шаг и подойти ближе к картине, и я это сделал.

Я художник, я вижу красоту, и сейчас я видел истинную красоту - идеальная, зловещая, таинственная и призывающая. Я создаю красоту, и я помог воссоздать эту, и я же её уничтожаю.

Я открыл склянку и выплеснул его на прямо, на лицо Настасьи. Я не мог уничтожить картину, но я уничтожил её красоту.

В этот момент мою руку остановил Берт. Он развернул меня и что-то кричал, я не обращая внимания, лениво глядел на творение моих рук.

– Идиот!
– слышал я издали, и видел, как растворяющееся краска уродовала лицо Настасьи. Обернувшись на вторую картину, я понял, что она уничтожается также. Хоть и нетронутая она также деформировало красоту изображенной на ней женщины, и теперь. Эта красота умерла. Теперь навсегда.

– Идиот, идиот, идиот...
– бормотал Берт и бросил на меня гневный взгляд.

Несколько секунд прошли для меня в страхе и неизвестности. В какой-то момент, я даже подумал, что ничего не больше не случиться. Но потом это началось. Сначала я услышал вопль Веры, не Настасьи, а действительно Веры. Нечеловеческий крик не то от страха, не то от боли. Я кинулся к двери, вышвырнул швабру, но дернув ручку не смог открыть. Я стал стучаться и пытаться ломать её. Берт же застыв в шоке. Он не помогал и не мешал. Через мгновение - обе картины загорелись яростным пламенем.

Огонь стал пожирать наш дом, мои картины. Воспламенялись краски и мольберт. Берт стал на колени, а за дверью я снова услышал крик и пытался выломать дверь.

Силы оставляли меня и я стал задыхаться, последним что я помню, была та самая дверь и третий пронзительный и резко оборвавшийся крик той, что я когда-то любил.

***

Первой моей сознательной мыслью был вопрос о том, в раю я или в аду, но резкая боль в руке доказала, что явно еще жив. Я открыл глаза и ощупывал руками твердый асфальт. Привстав я начал оглядываться, чтобы понять, где я и мой взгляд привлекла собака. Черный ламбрадор сидел рядом с какой-то тряпкой и поприветствовал меня

лаем, отчего у меня еще больше застучало в висках.

Я чувствовал запах гари и наконец, увидел мой горящий дом.

– Живой?
– услышал я крик какого-то мужчины.

Я кивнул, хоть сам был не до конца уверен. Он подбежал ко мне и поверхностно осмотрел.

– Стоять можешь, это хорошо. Там пожар пошел с подвала, и взорвались баллоны, газовые. Все сгорело.

– Кто-то погиб?
– спросил я.

– Из подвала только баба вроде бы, но мы её не нашли, и мужик, - Он вышел с собакой, но попал на взрыв, в него стекло оконное попало, - он кивнул в сторону где я видел пса и я понял, что пес сидит у накрытого темной тканью тела.

Я ватными ногами подошел к телу и приподнял ткань. Я не ошибся. Это был Берт. Все его тело было в мелких стеклах, впившихся в его кожу. Самое большое, видимо, смертельное влетело аккурат в шею. Пес ходил вокруг него, подходил к лицу, обнюхивал его и, поскуливая снова, начинал свой круг.

– Рита?
– спросил я, и пес обернулся на меня. Я все понял, и пожалел что не погиб сам.
– Прости меня, Рита. Я лишил тебя друга, отца, брата... кем он тебе был. Прости меня...

Я сел на корточки, и собака подошла ко мне, дружелюбно боднув головой в грудь, я коснулся её головы, думая, будто бы она не понимает, почему её друг и опекун не встает.

Я думал о том, что же натворил. Вера мертва, Берт мертв. Рита сирота, я мог бы приютить её, но она скорее захочет убить меня и будет целиком права.

В этот момент самоедства и ненависти я вдруг услышал прямо рядом с ухом звон упавшего стекла. Я обернулся на тело Берта и пораженно уставился на стекло, внезапно упавшее у него с шее. При этом острие вошло достаточно глубоко, я видел, как оно острым углом было окрашено кровью.

"С чего оно упало?" - подумал я и внезапно заметил движение. Я отпрянул от шока и Берт неожиданно дернулся и вздохнул. Моего инстинкта хватило, чтобы встать и резко побежать в сторону, но я осекся на пол пути и оглянулся.

Показалось, наверное. Сбрендил. Но вдруг Берт резко сел. В этот миг собака подлетела к нему, и, видимо, принялась вылизать ему лицо.

– Да, это была не самая приятная смерть, и знаешь, такая неожиданная... Чудо, что сгорел к чертям, - услышал я его голос, который сменился смехом.
– Хватит уже, Рит!
– взмолился он.
– Я тебя тоже люблю, ну куда я от тебя денусь? Ты мой друг, моя девочка, - приговаривал он, обнимая собаку.

Я заставил себя пройти ближе и посмотреть на Берта. Он заметил меня, и их телячьи нежности с Ритой стали более размеренными и спокойными. Рита, успокоилась и положила голову ему на колени, подняв на меня глаза. Берт тоже поднял на меня взгляд, и, встретившись им со мной, чуть пожал плечами.

– Я действительно, кое-что, позабыл тебе сказать. Одну... мелочь.

– Ты - Вечный?

– Нет!
– воскликнул он.
– Я не они, я был с ними, но уже нет. Очень давно я ушел от них, и...
– я повернулся и пошел прочь. Рита чуть заскулила, но я не обращал на нее внимания.
– Я не соврал, Олег! Они лишили меня всего! Брата, моей женщины... все, что у меня было, я потерял из-за них... Куда ты?!

– Хоронить Веру, - тихо произнес я, и мне было наплевать, услышал ли он мой ответ.