Круги на воде
Шрифт:
– Плетут жидовский заговор эти масоны. Однозначно.
Посмотрев на засыпающего Константина, он толкнул его в грудь, отчего тот взвизгнул, и спросил:
– Правильно я говорю?
Константин, сил у которого не осталось вовсе, лишь закивал в ответ.
И вот теперь, стоя посреди комнаты в квартире Олега, Жмыхов не верил свои глазам: мало того, что он раскрыл кражу, так еще и вышел на след масонского заговора!
На всякий случай участковый порылся в вещах Олега, но ничего путного и интересного для себя не нашел. Затем взгляд его упал на компьютер и в голове Жмыхова зародилась
Жмыхов включил компьютер, который затарахтел и начал загружаться. Внезапно на мониторе отобразилось окошко с надписью, которого чуть не вывела Жмыхова из его боевого настроя: введите пароль.
Пароля Жмыхов не знал, а потому тупо ткнул на клавишу 'ввод' и к его глубочайшему удивлению компьютер продолжил процесс загрузки.
– Взломал, твою мать! – в каком-то экстатическом восторге воскликнул Жмыхов, не подозревая, что никакого пароля на компьютере установлено отродясь не было.
Наконец, все программы были загружены и на девственно чистом рабочем столе капитан обнаружил лишь один файл под названием 'Трехкружие'. Здесь Жмыхов чуть не задохнулся от восторга.
– Ну все, гнида! Всех возьму!
Кликнув два раза на иконку файла, Жмыхов дождался пока на экране появится текст и тут же принялся хаотично перелистывать страницы, словно пытаясь прочесть весь текст сразу со скоростью звука. Но затем милиционер взял себя в руки и решил остановится, чтобы, наконец прочитать хоть что-нибудь. Он перестал дергать мышку, вперся взглядом в экран и принялся читать. Но довольно скоро ему пришлось прерваться: послышался звук проворачиваемого в замке ключа, а затем и голоса…
Шум разбудил князя Петра Алексеевича Вязенского. Он выглянул из своей палатки и увидел вдалеке зарево пожара. Князь сразу понял, что горит палатка, в которой был размещен генерал Женар.
Накинув мундир, князь выбежал на улицу и так быстро, как только мог, ринулся в сторону горящего шатра.
– Что случилось? – спросил он на бегу у солдат, спешивших с ведрами для воды в сторону реки.
– Господа офицеры учинили самосуд, ваша светлость, – ответил один из рядовых.
Вязенскому стало все ясно. Пьяное офицерье, решило поразвлечься, самолично казнив взятого в плен высокого французского чина.
Когда князь добрался до палатка, Женар был еще жив. Дышал он с трудом – грудь была его вскрыта ударом сабли. Говорить француз уже не мог.
Петр Алексеевич нагнулся над телом генерала, жизни в котором с каждой секундой становилось все меньше и меньше, и слезы отчаяния потекли у него из глаз.
Француз из последних сил посмотрел на него и лицо его было светлым, по крайней мере так показалось князю. Сквозь пелену слез Вязенскому вдруг показалось, что Женар будто косит погасшими глазами в сторону горящей палатки.
– Что -то забрать? – спросил князь. – Что-то передать вашим родным?
Но генерал ему уже не ответил – душа его навсегда покинула тело.
Аккуратно положив бездыханное тело
Огонь бушевал практически повсюду, поглощая вещи Этьена Женара с сумасшедшей скоростью. Но центр шатра еще был не тронут пламенем, хотя коварные языки уже добирались и туда. Именно там, по центру стоял маленький табурет стол, за которым еще недавно генерал что-то писал.
Вязенский увидел, что лист бумаги все еще лежит на столе, хотя коричневые пятна уже начинают проступать на нем, предвещая скорый тлен бумаги.
В два прыжка князь преодолел расстояние от входа до стола, отмахиваясь от клочков горящей ткани, кружащих в воздухе, и схватил листок. Жара стояла такая, что на секунду Вязенскому показалось, что обратно он уже не выберется. И здесь взгляд его упал на кожаную походную сумку генерала, стоявшую около табурета. Из последних сил Петр Алексеевич вырвал ее из пекла и рванул к выходу, лишившись чувств уже находясь снаружи.
Очнулся он от того, что почувствовал неприятную сырость. Прямо над ним стоял солдат, держащий ведро с водой.
– Очнулись, Ваша светлость! – солдат поставил ведро на землю. – Ну, Слава богу!
– Где бумага и сумка? – тут же спросил Вязенский.
– Все здесь, все здесь, Ваша светлость, – солдат протянул князю вещи генерала. – Все в сохранности.
Князь принял сидячее положение и развернул письмо. Большая часть его истлела, но последняя часть была вполне читаема. Огонь от бушующего неподалеку пожара освящал ночное небо, позволяя Вязенскому ознакомиться с письмом тут же. '…молодой князь обучен хорошим манером и умен, что самое важное. Мне кажется, он как нельзя лучше подходит для дела, хотя, я могу и ошибаться… в любом случае, и пригляжусь к нему и если сочту, что он тот, кто нам нужен – ознакомлю его с содержанием Книги, сделав посвященным и ответственным за дела организации в России…' Вязенский перечитал отрывок несколько раз, после чего открыл походную сумку Женара и извлек из нее книгу в черной обложке…
Следующая встреча Смолина со Шпагиным произошла уже на следующий день.
– Что-нибудь удалось узнать?- с надеждой спросил Юрий Андреевич.
– Увы, нет, – Шпагин опустил вниз уголки губ, показывая мимикой, что сожалеет.
– Что, совсем нечего? – Смолин был разочарован.
– Если организации с такими названиями где-то в Европе и есть, то к разведке, по крайней мере по моим данным, они отношения не имеют.
– Я тебя понял.
– Ладно, я пошел, Юр… – Шпагин явно торопился уйти – ненужные контакты с потенциальным врагом народа ему были сейчас не нужны. Смолин понимал это, а потому не держал на товарища обиды.
Попрощавшись со Шпагиным, Смолин поехал в больницу. К Новикову его пустили сразу же, попросив, однако, надолго не задерживаться, так как больной был еще слишком слаб.
– Здравствуйте, Илья Ильич! – поприветствовал Смолин больного,
– Доброе утро, Юрий Андреевич. Рад вас видеть. – Новиков попытался улыбнуться, но свежий шрам не дал это сделать – вместо улыбки на лице Ильи Ильича отобразилась гримаса невыносимой боли.