Круги по воде
Шрифт:
Урбанек кивнул, словно это подтверждало его предположения, и начал водить над ним палочкой.
– У вас сильнейшее истощение, сотрясение мозга и множественные ранения на руках и ногах, - сообщил он.
– Вам надо отдыхать и набираться сил, как можно больше спать. Я сейчас принесу вам поесть, а потом надо будет выпить зелья.
Несколько дней Сириус провел в полусонном состоянии под действием зелий, которые Урбанек вливал в него чуть ли не ведрами. Наконец, самочувствие начало улучшаться: через неделю Сириус уже смог встать и добраться до окна своей комнаты, правда, с большим трудом. Зато теперь можно было не лежать бревном
Однако спрятал его Волдеморт! Неужели, так боялся, что его найдут? От Урбанека же Сириус узнал и последние новости о победе над Волдемортом: по его словам выходило, что с тех пор прошло уже практически шесть месяцев. Ну правильно, примерно столько, по подсчетам Сириуса, прошло с последнего визита Риддла в его камеру. Если Урбанек и удивился подобной неосведомленности своего пациента, то виду не подал.
Своего настоящего имени Сириус на всякий случай называть не стал - мало ли что. Для Карела он был Ричардом Паркером.
Еще через неделю Сириус уже мог свободно перемещаться по дому, который состоял из двух комнат, кухни и ванной. Но когда он заикнулся о том, что ему пора уходить, Карел заявил, что об этом не может быть и речи, поскольку его магическая сила только-только начала восстанавливаться, и любое напряжение сейчас губительно для него. Пришлось подчиниться, хотя всей душой Сириус рвался вернуться в Англию, узнать, как там Лили с малышом, и Рег, и… Северус.
Только в конце марта, когда стаял весь снег и распустились первые цветы, Урбанек сообщил Сириусу, что теперь он абсолютно здоров.
– Чем я могу вас отблагодарить?
– спросил Сириус, прощаясь с ним.
– Да бросьте, - отмахнулся тот, - я просто выполнял свою работу. Целитель обязан спасать людей.
– И все же. Если вам понадобится помощь, найдите меня. Мое настоящее имя - Сириус Блэк.
Карел улыбнулся и кивнул, словно с самого начала знал, что его гость назвался вымышленным именем. На том они и расстались.
Подумав, Сириус аппарировал в Годиркову Лощину, поскольку возвращаться в опустевший дом не хотелось, да и не терпелось проведать Лили.
День клонился к закату, и с детства знакомые улицы Годриковой Лощины были наполнены людьми, спешащими с работы домой. Столь привычная мирная картина - будто он вернулся в далекое детство. Так и казалось, что сейчас рядом раздастся насмешливый голос Джима:
– Ну чего ты застыл, ровно статуя? Пошли уже!
Сириус тряхнул головой, прогоняя наваждение, и решительно направился к дому друга.
Дом встретил его до боли знакомым уютом, запахом вишневого пирога и детским смехом. Войдя в гостиную, Сириус замер на пороге, наблюдая, как Лили играет на ковре с Гарри, собирая вместе с ним волшебный замок, а малыш радостно смеется, когда очередная деталь встает на место и вспыхивает на мгновение радугой. Гарри вырос за это время, и стал еще больше похож на Джима. А вот Лили совсем не изменилась: рыжие волосы, собранные в хвост, чтобы не лезли в глаза, ярко-зеленые глаза, с нежностью наблюдающие за сыном, мягкая улыбка. В своем светло-зеленом платье, которое она носила еще в школе, а теперь надевала только дома, Лили казалась совсем девочкой - старшей сестрой своего сына. Сириус
Первым его заметил крестник. Повернувшись к двери, он удивленно уставился на замершего мужчину. Конечно же, малыш не узнал его: в этом возрасте дети быстро забывают; но и не испугался, только потянул Лили за подол платья, привлекая ее внимание к неожиданному посетителю:
– Мама! Там дядя!
Лили живо развернулась и, тихо вскрикнув, резко побледнела.
– Сириус?
– прошептала она, словно не веря своим глазам.
– Привет, Цветочек, - улыбнулся он, шагнув ей навстречу.
– Сириус!
– Лили подпрыгнула, словно ее подбросило пружиной, и в следующее мгновение повисла у него на шее.
Тут же отстранившись, она окинула его внимательным взглядом, быстро затараторив:
– Живой! А ребята с ног сбились, тебя разыскивая! Худой-то какой стал!
– и вдруг отскочив от него, Лили закричала: - Джим!
Не успел Сириус ничего понять, как по лестнице послышался топот ног. Так топать мог только Сохатый, который бегая по лестницам, производил такой шум, словно был в своей анимагической форме. Сириус почувствовал, как кровь отливает от лица, и расширившимися глазами уставился на дверь, почти боясь того, что сейчас увидит. А когда в комнату влетел Джеймс - совершенно настоящий, живой, как всегда встрепанный Джеймс - ноги подкосились, и, отступив - буквально отшатнувшись - назад, он прислонился спиной к стене, чтобы не упасть.
– Лили, что… - договорить Джеймс не успел: увидев бледного как смерть Сириуса, он замер на мгновение с открытым ртом, а потом с диким воплем кинулся к другу и с такой силой стиснул его в объятиях, что у того перехватило дыхание.
– Бродяга!
– выдохнул он, и в его голосе явственно зазвенели сдерживаемые слезы.
– Я уж начал терять надежду снова тебя увидеть!
Лили сдерживаться не стала: она уже плакала, не стесняясь, глядя на них с совершенно счастливой улыбкой. Только сейчас до Сириуса начало медленно доходить, что это не сон и не галлюцинация, что вот же - совершенно живой и здоровый Сохатый обнимает его так, словно боится, что он опять куда-нибудь пропадет.
– Джим… ты жив?
– пробормотал он, когда к нему вернулся дар речи.
– А ты в этом сомневался?
– хмыкнул Джеймс, наконец, отпустив его, однако глаза у него подозрительно блестели.
– Я не сомневался, - качнул головой Сириус, чувствуя, как душу наполняет сияющее счастье, - я был уверен в обратном.
– Не понял, - Джеймс недоуменно нахмурился.
– Волдеморт сумел меня убедить, что ты, Марлин и Рем погибли, - коротко пояснил Сириус, не вдаваясь в подробности.
Несколько мгновений Джеймс смотрел ему в глаза, практически не мигая, а потом с неожиданной злостью процедил:
– Жаль, эта сволочь подохла уже, а то придушил бы собственными руками!
Сириус улыбнулся: как же он соскучился по другу! И тут до него дошло: если жив Джеймс, значит…
– Остальные тоже живы?
– спросил он с замирающим сердцем.
– Ну да. Так ты дома не был еще?
Сириус мотнул головой:
– Я потому и не хотел к себе возвращаться, думал - зачем? Решил сразу Лили проведать…
– Так. Значит, лапы в руки и пошли, - Джеймс сразу перешел на деловой тон и, не дав опомниться, потащил его к двери.
– Лил, ты с нами?