Круги по воде

Адамов Аркадий Григорьевич

— Так точно, Сергей Павлович. Могу.

— А где Откаленко?

— Здесь, Сергей Павлович. Напротив меня стоит, — Виталий многозначительно подмигнул другу.

— Жду вас обоих. Только по-быстрому.

— А наше начальство, Сергей Павлович…

— Начальство в курсе.

Однако они все-таки кинулись сперва к Цветкову. Это уже сработал рефлекс. Но Федора Кузьмича на месте не оказалось. «Выехал», — сообщил дежурный. Теперь уже можно было мчаться в министерство.

Друзьям повезло. Выскочив на улицу, они увидели у тротуара синюю «Волгу» соседнего райотдела. Водитель

уже завёл мотор.

Виталий подскочил первым и, нагнувшись, торопливо сказал:

— Слушай, друг, подкинь до министерства. Во как надо, — он провёл ребром ладони по горлу.

— Давай.

Всю дорогу они молчали.

Виталий грыз пустую трубку, поглядывая в окно на плавившуюся от жары улицу, всю в золотых солнечных бликах. Тугая горячая струя ветра разметала по его лбу светлые волосы. Живые глаза его лукаво щурились, словно говорили: «Ох что-то мы знаем, чего вы все не знаете».

Игорь же откинулся на спинку сиденья, глядя прямо перед собой, на смуглом лице с выдвинутым вперёд тяжёлым подбородком ничего нельзя было прочесть.

Только в высоком и прохладном вестибюле министерства, предъявив часовому удостоверения и дожидаясь лифта, Виталий, наконец, произнёс:

— Ну, видал?

— Да, — коротко кивнул Откаленко. — Только причём здесь я?

— А про Маслова забыл?

Откаленко поднял одну бровь.

— Ты думаешь?

Но тут они вместе с другими вошли в лифт.

Кабинет Коршунова оказался запертым. Друзья побрели по широкому коридору. Откаленко поминутно с кем-то здоровался. У Виталия знакомых здесь было мало, и он с интересом поглядывал по сторонам, то и дело незаметно толкая локтем Игоря:

— Это кто прошёл?

Откаленко называл фамилию, порой слышанную Виталием по какому-нибудь делу, но чаще незнакомую.

В приёмной начальника управления дежурный сказал:

— Здесь. Обождите, сейчас выйдет. Командировки ваши уже готовы.

Друзья переглянулись.

Через минуту в дверях появился Коршунов в светлом, ладно сидящем костюме. Загорелую, крепкую шею стягивал тугой белоснежный воротничок. При виде друзей, поднявшихся ему навстречу, он широко улыбнулся и окинул их быстрым взглядом, как-то по-особому цепко, словно в последний раз прикидывая, стоят они предстоящего разговора или нет.

— Пошли, ребятки, — энергично бросил он на ходу.

«Совсем молодым кажется, — подумал Виталий, торопливо выходя вслед за Коршуновым из приёмной. — А уж лет пятнадцать, наверное, служит. Сколько дел раскрыл! Прямо-таки легендарная личность».

На этот раз они прошли по коридору так стремительно, что даже Откаленко не встретил никого из знакомых или не заметил их. Только Коршунов несколько раз ответил на приветствия, широко и нетерпеливо улыбаясь. Некоторые пытались обратиться к нему.

— Потом, потом. Спешу, — отвечал им Коршунов строго. — И вообще, в коридоре такие дела не решаю.

Когда вошли в кабинет, он сказал:

— Так вот, ребятки. Едете в Окладинск. Понятно? К нам письма пришли, звонки были, просьбы. Решено прислушаться. С вами ещё Светлов поедет, из моего отдела. Он сейчас на задании. С местными товарищами

я уже говорил. Вас встретят. Дело, на мой взгляд, непростое. А главное — принципиальное. Понятно? В любом случае. Ну и ещё, — он улыбнулся, — интересное дело. Это уж вы мне поверьте. Не соскучитесь. Так что, соколики, глядите в оба, А может случиться — и я к вам подскочу. За моим отделом это будет числиться.

Друзья не сводили с Коршунова глаз. Виталий смотрел обеспокоенно и нетерпеливо, Откаленко сосредоточенно, насторожённо, будто ещё решая, ехать ему или остаться.

— А теперь кое-что обсудим, — заключил Коршунов и, обращаясь к Виталию, деловито спросил: — Письмо при вас? О котором мне Цветков говорил.

— Так точно. При мне, — торопливо ответил Виталий.

Коршунов внимательно прочитал письмо, потом аккуратно сложил его, сунул в конверт. Лицо его стало сосредоточенным.

— Да-а… — вздохнул он и повторил: — Давайте кое-что обсудим. Первые ваши мероприятия, так сказать. А то, что Лосев знал Лучинина и дружил с ним, я считаю, даже полезно. И то, что у вас разные мнения по этому делу, — тоже. — Коршунов усмехнулся. — Психологический момент, так сказать.

…Часы, оставшиеся до отъезда, были заполнены торопливыми сборами. В городскую кассу — за билетами. Домой — сложить вещи. На работу — ну, там дел оказалось невпроворот. Остававшиеся товарищи еле успевали запоминать, что следует сделать, с кем встретиться, над чем подумать.

Откаленко уже перед самым отъездом на вокзал звонил домой и сурово гудел в трубку:

— Главное — не кутай. Вспотеет и опять простудится. А ещё медицинский работник! В аптеку-то некому будет бегать… Не обязательно меня провожать. И так беготни хватает…

По другому телефону Виталий возбуждённо кричал:

— Вагон три! Слышишь? Только не опаздывай! Мы уже выезжаем! Пламенный привет родственникам! Повезло им! А то бы они тебя только и видели!

Потом были рукопожатия, дружеские и увесистые хлопки по плечу, напутствия, шутки и добродушные подковырки ребят.

На вокзале в перонной предотъездной суёте среди взволнованных, взбудораженных людей, в ярком свете ламп, повисших высоко над головами, чёрные, резкие тени, то длинные, то короткие, путались, ломались, метались из стороны в сторону, внося ещё одну нервную ноту в этот пёстрый, разноголосый и напряжённый гомон. Виталий с нетерпением вглядывался в окружавшую его толпу, ожидая появления Светки.

Изредка он, скосив глаза, видел тёмную фигуру Откаленко, невозмутимо разговаривавшего с женой. Потом они подошли к нему, Алла стала говорить, что в метро сейчас жуткая давка и невозможно схватить такси, и вообще, им пора заходить в вагон, потому что поезд скоро тронется… Виталий плохо её слышал.

А Игорь говорил, что почему-то задерживается Светлов. И это тоже беспокоило Виталия.

Но тут к ним подошёл незнакомый человек, показал удостоверение и сообщил, что Светлов задержался на задании, обстановка там неожиданно осложнилась и подполковник Коршунов приказал им ехать пока одним. Светлов приедет позже, а может быть, приедет и сам Коршунов.