Круги по воде
Шрифт:
Завязался разговор. Пелагея Федоровна хлопотала около плиты и отвечала неохотно. Вообще, вела она себя на этот раз ещё более сдержанно, чем накануне, и явно была встревожена новым визитом.
– В среду что Антон делал? — спросил Углов. — Не помните?
– Да, кажись, ходил с Егоркой жерлицы на речку ставить. А потом проверял их. Не помню, ей-богу. Своих дел по горло.
– Поймали чего?
– Да, кажись, принесли чегой-то.
– Что, у Антона своя лодка? — спросил Виталий.
– Своя,
Виталий рассеянно поглядывал по сторонам. Нет, решительно ничего тут не изменилось со вчерашнего дня. И никаких следов присутствия хозяина или ещё кого-нибудь не было в комнате. Почему же так переменилась хозяйка?
Взгляд его остановился на подоконнике. Там по-прежнему были кучей навалены различные крючки, блесна, поплавки, мотки лески, какие-то болты, гайки, обрывки проволоки, спичечные коробки. И где-то в самом углу подоконника валялся пожелтевший от времени окурок папиросы.
Виталий небрежно протянул руку и вместе с несколькими крючками, как бы случайно, взял и окурок.
Как он вчера его не заметил! Тот же острый, волчий прикус на мундштуке, и папироса такая же, что и в машине, — «Север». «Чья она?.. Значит, это папироса Антона? Или Егора? Или тот, другой, бывал у них раньше? Носов? Нет. Его видели в тот вечер в клубе. Он отпадает. Кто же ещё? Одно теперь ясно: человек из машины был в доме Анашина.
Виталий невольно прислушался, о чем говорили в этот момент Углов и Пелагея Федоровна.
– Спасу нет, — жаловалась та. — Другой раз все с себя пропьёт. И ещё шею накостыляют, морду раскровенят дружки проклятые. Неделю потом отлёживается. У других мужики как мужики. А мой… Господи, и за что мне наказание такое?
– Надо этих дружков тоже укоротить, — сказал Виталий. — Часто заходят?
– Только бы зашли, — зло ответила Пелагея Федоровна. — Кочерги не пожалела бы. Мой уж знает. Вот только Ваську и осмеливается приводить. И то с Егоркой…
Когда вышли из дома Анашина, Виталий негромко сказал:
– Давай-ка их лодку разыщем.
– Можно, — с охотой согласился Углов.
Они миновали огороды, пересекли луг и углубились в небольшой лес, полого спускавшийся к реке.
– А разыщем мы её? — спросил Виталий,
– Не бойсь. Там сейчас рыбаков хватает. При такой погоде, знаешь, какой клёв?
И действительно, не успели они ещё выйти к берегу, как встретили какого-то паренька с удочками на плече. В свободной руке он нёс ведёрко. Парень, видно, направлялся уже домой в деревню.
– Здорово, Павел, — сказал Углов, — Ну, как рыбка, ловится?
– Кое-что есть, дядя Ваня, — весело ответил тот, помахав ведром.
– А где лодка Анашина, не покажешь?
– Да тут она. Во-он в тех кустах. Проводить? — с готовностью откликнулся парень.
– Ладно, найдём. Спасибо.
Действительно,
– Гляди-ка, — заметил Углов. — По-хозяйски это у него.
Виталий положил пиджак на какой-то сук и, оглядевшись, сказал:
– Надо бы её на берег вытащить.
– Куда ж вытащить? — возразил Углов. — Кусты кругом.
– М-да. Придётся так.
И Виталий ловко вскочил в лодку. Она даже не покачнулась, удерживаемая ветвями и осокой.
– Ох, и воды же тут! — воскликнул Виталий. — Чем бы её?.. Ага, нашёл!
Он вытащил из-под скамьи старую консервную банку и принялся с шумом вычерпывать воду.
Углов снял форменную фуражку, вытер платком лоб и вольготно разлёгся под кустом. Виталий покосился на него и насмешливо спросил:
– Ваня, тебя сюда кто прислал?
– Это как? — удивился Углов.
– Я хочу сказать, что мне наблюдатели ООН не нужны.
– Ты давай прямо говори, чего делать, — впервые, кажется, обиделся на него Углов. — А наблюдать меня тут прислала Советская власть.
– Один-один, — засмеялся Виталий, продолжая вычерпывать воду.
Добродушное лицо Углова неудержимо расплылось в улыбке, как он ни старался выглядеть сердитым. Он поднялся с земли и, отряхиваясь, спросил:
– Так что делать-то?
Виталий с наслаждением выпрямился и многозначительно, с расстановкой сказал:
– Нам надо знать, ездил Антон Анашин в прошлую среду в город или нет. И если ездил, то когда вернулся и на чем. И знать это надо не от Пелагеи Федоровны, а от других людей. Ясно?
– Ясно, — коротко ответил Углов.
– Вот и задание. А я с ней, сердешной, повожусь, — Виталий кивнул на лодку. — Тут каждую щёлочку осмотреть надо.
– Обедать-то к свояку моему придёшь? — спросил Углов. — Смотри, а то обидится.
– Как управлюсь, приду. Там меня и жди.
Виталий снова принялся вычерпывать воду.
Углов исчез в кустах. Только слышно было, как хрустит под его ногами валежник. Все дальше, дальше…
Виталий остался один.
Некоторое время он ещё усердно работал, царапая банкой по дну: воды в лодке уже почти не было. Наконец уселся на скамью и вытер вспотевший лоб. «Так, — сказал он себе. — Можно приступать».
Виталий поправил в кармане пистолет, из другого вытащил складную лупу, потом, критически осмотрев свои брюки, вздохнул и опустился на колени. «Черт с вами, — подумал он. — Терпите до Москвы, как я терплю». Он лёг животом на скамью и принялся тщательно осматривать борта лодки. Когда какое-нибудь пятнышко или трещинка привлекали его внимание, он осторожно наводил на них лупу.