Круги жизни
Шрифт:
Гости громкими возгласами одобрили первый куплет. То подыгрывая себе на сазе, то щелкая пальцами по деке, Гариб пел:
ТыУзнав голос Гариба, Шасенем отбросила чашу с ядом.
— Так-то ты держишь клятву?! — сказала Гюль-Джамаль. — Значит, сегодня ты станешь женой Шавеледа?!
— Ты не узнала, а я узнала милый голос, — сказала Шасенем.
Гариб пел:
О черных кудрей мерцанье,О поступь твоя джейранья,О мускусное дыханье,Дыханье милой моей!Распахнув полог, Шасенем спрыгнула вниз:
— Держи меня, Гариб!
Гариб подхватил ее, гости вскочили. Шавелед кинулся к Гарибу с кинжалом, замахнулся — вонзить кинжал в спину, но десять рук вцепились в его руку, и кто-то сказал:
— Не обагряй кровью свою свадьбу. Пусть сам шах Ахмад судит его…
О сердце! У одних оно охвачено пламенем, у других сковано льдом. Гариб связанный стоял перед шахом Ахмадом, Шавелед ему говорил:
— Что у тебя, кроме саза и струн? Ты умеешь только, настроив саз, бренчать на нем и драть горло. Как осмелился ты подумать о Шасенем?!
Но тут сказал шах:
— Эй, Гариб! Откуда ты взялся?
— Сегодня я был в Халап-Ширване да узнал про свадьбу и прискакал!
— Ты лжешь! — сказал шах. — От нас до Ширвана два месяца пути!
— Меня привез Хидыр на своем коне. Все засмеялись.
— На смех не ответишь смехом — смех обидится! — гордо сказал Гариб.
— А где доказательства? — спросил шах.
— У
— Развяжите его!
Ясаулы развязали руки Гарибу, он вынул из-за пазухи комок земли:
— Вот земля из-под копыт коня Хидыра. Приведите слепую, я верну ей зрение.
По повелению шаха два ясаула кинулись к выходу. Шах поглядел на Гариба, подошел к окну, кинул взгляд на площадь. Под куполом звездного неба бурлила толпа:
— Гариб… Ашик-Гариб… Гариб…
Ясаулы втолкнули в тронный зал старую Абадан, ее вела за руку Гюль-Джамаль. Гариб подошел к матери, провел по ее глазам комом земли. Абадан широко открыла глаза, ее неподвижный взор ожил, она крикнула:
— Гариб! — и упала сыну на грудь. Распахнулась дверь, вбежала Шасенем и бросилась шаху в ноги:
— Пощади Гариба, отец!
Шах посмотрел на дочь, глянул на окно, из которого неслось: «Гариб… Ашик-Гариб…» и сказал:
— Как видно, придется его голову оставить на месте, иначе как бы я отдал тебя за него замуж, если у него не будет головы.
Шасенем подошла к Гарибу. Счастливые, они взялись за руки. А старик в воротах сказал так, что услышали все:
— Пусть глупцы дуют на звезды, все равно они не погаснут!
Я познакомился с Виктором Станиславовичем Витковичем в начале тридцатых годов, полвека тому назад, в столице Киргизии — городе Фрунзе. Он очень любил Среднюю Азию, любил Киргизию. Виктор Виткович был моим другом. Мы пронесли эту дружбу через всю жизнь.
Он был участливейшим из людей. Он был добр и благороден во всех проявлениях своей прекрасной, чистой души. Он был заразительно жизнерадостен и предельно искренен в своих отношениях с людьми и в своем творчестве. Он любил людей и был любим ими.
Виктор Виткович был замечательным писателем. Его проза — еще одно свидетельство его дарования и высоких душевных качеств. Очень жаль, что он не дождался выхода этой книги.