Кругосветное путешествие юного парижанина
Шрифт:
Ход «Вилль-де-Сен-Назера» убыстрился. Давление в котлах почти удвоилось. Ослепленный пакетбот шел туда, где, как маяки, сверкали огни военного корабля.
Море освещалось на много километров вокруг. Лопасти винта взрезали волны с сумасшедшей скоростью. Через перегруженные клапаны со свистом стравливался пар.
Огромный корабль летел над водами»
— Капитан, — спросил один из пассажиров, — мы уходим от опасности? Что случилось?
— Один корабль подал сигнал бедствия, — уклончиво ответил офицер. — Идем… ему на
Успокоенные словами и невозмутимым тоном офицера, любопытствующие вернулись в каюты или безмятежно продолжили прежние занятия.
Немного потанцевали, немного попели, попили шампанского…
Кто-то предложил тост, и звон хрусталя слился с криками «ура!».
Вдруг раздались душераздирающие крики!
Насмерть перепуганные люди с выражением ужаса на лицах метались, толкали друг друга, сбивались в кучу и с воплями валились навзничь.
Что произошло? Какой ветер отчаяния подул на трансатлантический корабль, где только что царило веселье?
Из темного круга, находящегося за пределами освещенного «Вилль-де-Сен-Назером» пространства, выплывало фантастическое видение.
Огромное судно, черное, как тьма, молчаливое и мрачное, держало курс прямо на пакетбот и шло со скоростью морского чудовища. На борту — ни единого огонька. На мачтах ни малейшего намека на паруса.
Не видно ни труб, ни дыма.
Наступила мертвая тишина.
Что же за корабль, движущийся без парусов или пара? Что за судно-призрак, которым никто не управляет и которое без видимых механических приспособлений развивает вдвое большую скорость, чем самые быстроходные покорители морей Старого и Нового Света?..
Облик его напоминал устрашающее привидение, словно вызванное к жизни страшным заклинанием в кошмарном, горячечном бреду.
Скорость и точность курса выдавали безупречную и неумолимую работу машины, не позволявшей отклониться от заданного направления.
Нос корабля, острый, как стальной клинок, нацелился на борт парохода.
Уже оставалось менее ста метров…
Еще несколько секунд, и водорез вспорет обшивку…
Чтобы спасти пароход, требуется чудо…
Чудо это заключалось в хладнокровии и быстроте решений капитана, управлявшего судном.
С риском «запороть» машины он приказал дать винту правого борта обратный ход и прибавить обороты винту левого борта.
— Лево руля!.. Полный ход!..
Сложный маневр, осуществленный в одно мгновение, позволил совершить «поворот всем корпусом» направо, с тем, чтобы пароход двигался параллельно с атакующим судном, но в противоположном направлении.
Время было выиграно.
Второй корабль продолжал свой путь, точно бык, несущийся вперед, не разбирая дороги, в то время, как ловкий противник уже успел увернуться от зверского нападения.
Корабль-чудовище царапнул обшивкой трансатлантический пароход, отчего жалобно заскрипел судовой набор всего корпуса [215] ,
И пропал в ночи.
Онемевшие, чуть ли не в обмороке, пассажиры, осознавшие степень опасности, наконец-то смогли вздохнуть. Сердца, охваченные страхом, забились в надежде.
Капитан нахмурился. Предупреждение с военного судна о нападении оказалось не напрасным.
215
Судовой набор корпуса — система балок, образующая каркас судна (киль, шпангоуты и т. д.).
Экипаж увидел беспримерную агрессию. Крейсер, очевидно, намеревался пристроиться в хвост трансатлантическому пароходу, чтобы одновременно защитить своей артиллерией и встать бронированной преградой между морским разбойником и хрупким пакетботом.
Но почему крейсер напал на мирное судно?
Об этом нам предстоить узнать позднее.
«Эклер» тем не менее не мог совершить перестроечный маневр.
Что делать, если «корабль-хищник» возобновит нападение?
А с борта «Эклера» вновь пошли сигналы. Жестокость содержания устрашала.
«Мы потеряли управление!» — «Двигайтесь к нам!» — «Форсируйте ход!» — «На всех парах!» — «Необходим рывок».
…И вот кочегары, подгоняемые начальством, забрасывали горы угля в топки, колосники которых плавились, точно свинцовые бруски.
Температура в машине напоминала устье доменной печи.
Пар свистел, фырчал, вырывался с пыхтением, ужасно ревел, едва сдерживаемый железом.
От конвульсивных скачков и глухой дрожи корабль-гигант вибрировал, точно запыхавшийся боевой конь.
— Подбрасывайте уголь!.. Все время подбрасывайте…
Если кто-то из кочегаров начинал задыхаться, его подтаскивали к вентиляционной трубе. Он вдыхал солидную порцию чистого воздуха и, придя в себя, вновь принимался за свою нелегкую работу.
В каютах и салонах никого не было; все высыпали на палубу, где было шумно, как во время антракта при постановке сенсационной драмы. Однако декорацией нынешней драмы служил бесконечный черный горизонт, а сценой — палуба готового к прыжку корабля. Каждый из зрителей играл свою роль; развязка, пока еще неизвестная, угрожала стать ужасной.
— На борту не было ни единого человека, — утверждал один.
— Зато я видел рулевого, такого огромного!
— А вот я, — вступал в беседу третий, — заметил двадцать человек, спящих в бортовых гамаках.
— И у них есть пушка… огромная… вся черная… в орудийной башне… тоже черной…
— Флаг был?
— Нет.
— Да.
— Ну, а я видел ясно как днем, — говорил еще один. — Там висел огромный черный флаг!.. С большим косым красным крестом посередине… а надпись горит, как пламя.