Круговорот любви

Иванова Марина Ивановна

– Ленчик, ты это брось! На уроки ходить нужно, – успокаивала подругу Оля. – Вот меня тоже испытывали, тоже улюлюкали, – соврала она.– Я давай с ними тоже улюлюкать, тряпку взяла, бросила в самого отъявленного хулигана. Затем его потихоньку схватила, затащила в лаборантскую. У меня урок в кабинете химии был. И говорю ему на ухо: «Видишь, у меня не получается, в институт не хочется возвращаться. Вижу ты у них за главного! Давай мне поможешь, будем с тобой вместе их учить. Ты будешь за дисциплиной следить, главный по ней будешь, я буду за знания отвечать!». Он быстро согласился, всех успокоил, я урок продолжила. Главное найти лидера в классе. Ты завтра тоже попробуй так сделать. Вот увидишь, сразу толк будет!

– У

тебя правда тоже так себя вели ученики? – спросила Леночка, вытирая слезы.

– Правда, дети же все одинаковые. И уроки для них одинаково неинтересные, будь – то математика или русский.

– Точно! – поддержала разговор Вера Большая. – А мои мне такое устроили! Говорят: «А вы тоже молодая учительница? А по вам прям не скажешь. Вы, говорят, больше на милиционера похожи, на дядю Степу Великана!». И как заржут, вот изверги. Можно подумать, что им знания не нужны совсем. Эти деревенские вообще стыд потеряли, разговаривают с учителями, как с подружками! Я как стукну кулаком по столу и говорю: «Завтра все с родителями за одной партой сидеть будете, пусть они вас дисциплине научат.». Так они сразу как шелковые стали! Ничего мы еще посмотрим: кто кого? – продолжала махать кулаком Вера Большая.

– Девочки, у вас правда у всех так было, как и у меня? – стала успокаиваться Леночка Маленькая. – А где наша Лида? Она еще не пришла?

– Ее, наверное, убили эти детишки, – сказала, засовывая кусочек свежеиспеченного хлеба в рот, Вера Большая.

– Я тоже очень хочу есть, – отрезая горбушку, произнесла Оля. – Хлеб здешний такой вкусный. Совершенно не похож на наш городской, такой пахучий, с оранжевой корочкой. Горячий, только что из печи. Говорят, из местной пекарни, только что привезли. Я не устояла, тоже купила. Вот это правда! Хлеб всему голова! Давайте пообедаем все вместе. Сейчас яичницу пожарю с салом и с помидорами. Там, кажется, в бурьяне помидоры поспели, хорошо хоть от бывших хозяев еще остались. Нам нужно тоже сажать на следующий год.

–Ленчик, нарви, пожалуйста, помидорчиков, может, там еще огурчиков раздобудешь, – обратилась она к плачущей подруге. – Я пока сало нарежу.

Леночка встала, утирая слезы и шмыгая носом, пошла в огород за помидорами, недовольно бурча себе под нос: «Как же, раздобудешь?! У Клары Андреевны, что ли, под проценты? За килограмм, отдадим десять на следующий год», – продолжала ворчать Леночка Маленькая, постепенно успокаиваясь.

– Смотри, вроде бы отходит, шутить начала, – шепотом сказала Оля. – А правда, где Лида?

– Понимаешь, Оля, наша Лидуся влюбилась в этого шоферишку, Сашку Петрова, что председателя колхоза возит. Этот жених в вечернюю школу ходит. Вот она согласилась еще там подрабатывать ради него.

– Ой, я тоже хочу подрабатывать. Мне деньги очень нужны. Родителям надо помочь еще двух сестер выучить. Денег, как всегда не хватает. Папа кричит на нас: «Идите работать, лодыри, нечего штаны просиживать. До сорока лет учить буду? Жаль, говорит, что одни девки в доме, был бы хоть один мужик, мы бы с ним на рыбалку ходили.». А мама смотрит на него и говорит: «Нам тебя одного достаточно, рыбу не знаем куда девать.». Он у нас гулена каких поискать, – рассказывала Оля, жаря свое любимое блюдо: яичницу с помидорами.

– Ленчик! Подрежь еще помидорчиков, люблю, когда она сочная бывает. А ты в вечерней школе будешь с нами подрабатывать?

–Да, можно. Взрослых учить легче, чем этих малолетних дебилов!

– Ты, главное, уверенно заходи в класс, никого не бойся. Все равно ты больше знаешь, чем они. Поделись с ними знаниями, – гордо произносила каждое слово Оля Снежко, повторяя мысль Евгения Петровича Черкашина. – Интересно, как там у Жени урок прошел?

– Ой, да вы же еще не знаете, – засмеялась Леночка Маленькая, подбегая к Оле. – Ефим Ефимович мне рассказал, когда

в учительской слезы подтирал. Говорит: «Тут ученики над тобой измываются. А там Евгений Петрович над учениками. Я слышу, – дети кашляют, сигаретами тянет на весь этаж. Ну, я подкрадываюсь, – говорит, Ефим Ефимович. – Смотрю, дверь в класс широко открыта, на пороге, прислонившись к косяку двери, стоит наш красавец Женя, во рту у него сигарета. Он курит, в коридор дым пускает, что-то детям диктует, какую цифру писать.».

Ну, Ефим Ефимович, чуть в обморок не упал, когда это увидел. Короче, подходит он к Жене, говорит ему: «Извините, Евгений Петрович, сигаретку не дадите?!». А тот ему протягивает, как ни в чем не бывало, да еще прикуривает, спички зажигает. Ну, Ефим Ефимович дверь в класс закрыл, поворачивается к нему и говорит: «А ничего страшного, что я вообще не курю? А ты, сукин сын, что здесь устраиваешь? Перекуры прямо на уроке? Тебя этому в училище учили?».

А он ему отвечает, что насчет этого никаких рекомендаций дано не было. Ефим Ефимович говорит: «Вот, сученок. Я ему тогда говорю: «Пойди, сходи к нашему завучу по воспитательной работе, Вальке – Курилке, пусть она тебе объяснит рекомендации. А я пока урок вместо тебя проведу.». Так он пошел к этой Вальке – Курилке. К ней кличка такая в школе прилепилась, потому что она много курит. А фамилия у нее Федорова. Этот сукин сын, как говорит Ефим Ефимович, заходит в учительскую, спрашивает: «Вы, Валентина Ивановна Курилко?». Все учителя в учительской на пол от смеха повалились. Она как закричит: «Вы, что, молодой человек, позволяете?! Я знаю, что у меня такая кличка. Но чтобы в лицо при людях. Я вам сейчас устрою!».

Представляете, она так разбушевалась, никто раньше ее такой не видел. Она и так самая злая из всех завучей в школе, а тут еще больше побагровела, слюной ненависти брызжет в разные стороны, волосы дыбом! Кричит на всю учительскую: «Я тебя убью!» Вот с такими криками начала бегать по учительской, лупить молодого специалиста журналом по голове.

Леночка Маленькая забыла все, что с нею произошло, весело рассказывала эту историю, изображая всех в лицах. Девочки смеялись до слез, а вместе с ними и зашедший на запах яичницы Женя.

– С кем не бывает?! Подумаешь, вышел такой казус. Ничего, побила меня завуч, пар выпустила, потом все дружно смеялись. Ефим Ефимович больше всех!

– Ну и денек сегодня вышел! Правду говорят, первый блин комом, – хохотали от души молодые учителя.

– А у меня первый блин не комом, – пропела сияющая от счастья и любви красавица Лида Николаенко. – Я буду еще в вечерней школе преподавать! Буду учить «первого парня на деревне», – Сашу Петрова.

Их разговор прервала вошедшая без стука соседка Клара Андреевна. Она с интересом рассматривала обстановку в доме у приезжих учителей, не забыла прошмыгнуть взглядом по накрытому столу, оглядеть всех присутствующих, наигранно тяжело вздохнула и спросила:

– Любимые соседи, соли не найдется?

Оля Снежко протянула ей пачку соли, Клара Андреевна сделала вид, что берет ее, пачка выпадает из рук, с грохотом разрывается, соль белыми брызгами рассыпается по всей комнате.

– Ой, какая неприятность, – произнесла зло Клара Андреевна. – Наверное, к большой беде, – ехидно добавила она.

Глава 8

На следующий день молодые учителя дружно записались на подработку в вечернюю школу вместе с Лидой Николаенко. Им нравилось дышать атмосферой знаний. Впитывать энергетику напечатанных книг, которые со временем только увеличивали свое гипнотическое влияние на читающую молодежь. Читать в СССР было модно. Жаль, что книг было не достать. Все записывались в библиотеку, выстаивали огромную очередь за желанным томиком фантастики или детектива. А если повезет, то и за любовным французским романом, который можно было достать по великому блату.