Круговорот мужчин в природе
Шрифт:
– А мы моложе и безрассуднее.
– Таша! Как же твои принципы?! Ты всегда была противницей гражданского брака!
– Максим со дня на день сделает мне предложение, я уверена.
– Пусть сначала сделает, а потом переедешь. Ташуль, я не хочу видеть твое разбитое сердце.
– Ты его не увидишь. Это невозможно – увидеть сердце.
– Возможно, когда оно кровоточит.
– Софочка, не нагоняй тоску! У нас идеальные отношения. Понимаешь?! Идеальные!
Мы с ней едва не поругались. Мне пришлось дать обещание, что я перееду в холостяцкую
Но ледяной душ настиг меня совершенно в другом месте.
Звонок раздался поздним вечером.
– Здравствуйте, – сказал спокойный, уверенный женский голос, – могу я поговорить с Натальей Тимофеевой?
– Это я. Здравствуйте. Вы по поводу рекламы в нашей газете?
– Нет, дорогая. Я по поводу вашей личной жизни.
– Кто вы?! – помрачнела я, предчувствуя неприятности.
– Я жена Максима Федорова. Элеонора Федорова.
Но не такие же неприятности! Не такие! Я машинально положила трубку и ушла к себе в комнату. Звонок повторился.
– Леонид Парфенович, меня нет!
Старик кивнул и прокричал в трубку:
– Ее нет! Да, была, но вся вышла! И не занимайте линию, мне сейчас должны звонить товарищи по партии. Лично вы, гражданка, собираетесь идти на митинг оппозиции, который состоится через полчаса возле памятника Дзержинскому?! Вредная дамочка, трубку бросила…
Я вышла в коридор, взяла с вешалки шарф и намотала старику на шею.
– На улице очень холодно. А то простудитесь.
– Ничего, дочка, – пробубнил он. – Я привычный. Мы зимой на морозе три часа стояли, отстаивая справедливость и плюрализм мнений… Ты это… слушай… У меня мнение одно. Если кто тебя обидел, только скажи! Я с ним разберусь, как Ленин с буржуазией.
И он пригрозил в сторону телефона кулаком.
Я закрыла за Леонидом Парфеновичем дверь и вернулась к себе. Из головы не выходило шокирующее сообщение. Может, кто пошутил? Идиотские шутки!
Но на этот раз она позвонила на мобильный.
Почему Максим не сказал, что его жена служит в органах разведки, где переписаны телефоны всех жителей планеты?
Почему Максим не сказал, что женат?!
– Я хочу с вами встретиться и разъяснить свою позицию в этом щекотливом вопросе, Наталья. Если вы действительно любите Максима, то придете. Ибо я действую лишь ему во благо.
Ага, благими намерениями выстелена дорога в ад!
Тоном, не терпящим возражений, Элеонора назвала время и место, куда я должна была прийти.
Итак, я любовница! Я – со своей глупой теорией первого поцелуя после третьего свидания и секса после помолвки! Я – вся такая правильная и справедливая. Вся такая исполнительная и пунктуальная. Какие еще у меня недостатки?!
Руки так и тянулись к телефону, чтобы позвонить Максиму и спросить, почему он ничего не сказал про Элеонору. А ведь Иван что-то о ней говорил! А я в это время лопала помидоры! Вместо того чтобы привычно подслушивать
Самобичевание быстро переросло в жалость к себе, досаду на него и злость на Софочку. Все-таки родная тетка, могла бы предостеречь наивную племянницу! Нужно смотреть в паспорт мужчины, а не на его красивую физиономию. На лбу штамп загса не ставят, а в документах он есть… О-о-о-о, как обидно. Он никогда не подарит мне кольца…
И не надо. Я не собираюсь жить с обманщиком!
У-у-у-у, я же его люблю.
Он не достоин моей любви. Лучше я просижу в гордом одиночестве еще десяток лет, чем начну жить гражданским браком с женатым мужчиной…
Я горько разрыдалась. Все-таки я была согласна с ним жить любым браком и с любым враньем!
Это наивысшая точка кипения мозгов. Так мне и надо. В розовом чулке образовалась такая огромная дыра, что никому не удастся ее заштопать. Отныне я стану настоящим синим чулком и перестану верить мужчинам, даже самым любимым.
Я пошла к Жорику в комнату и попросила у Оксаны снотворное. Славная девушка, все-то у нее есть. Она посмотрела на меня с опаской и дала всего одну таблетку. Я выпила ее и завалилась спать.
Дама с обложки сидела напротив меня и молчала, пристально разглядывая мою заурядную внешность. Я тоже не спешила делиться с ней впечатлениями. Рассматривала безупречную фигуру, стильный брючный костюм черного цвета, тщательно уложенные волосы, неброский макияж… Наверняка, ее естественность дорого стоит. Об этом говорил и аромат парфюма, окутавший меня, словно удавка. Пора запретить пользоваться дорогущими духами на законодательном уровне. Дешевыми – тем более! Окружающим неприятно переносить отталкивающие запахи. Да, она меня отталкивала! Вся, целиком и полностью, хотя к внешнему виду придраться я не могла. У Максима отменный вкус. Но мы такие разные!
– Не понимаю, – она потянулась за сигаретой, – что он в вас нашел?
Говорить банальности я не хотела. Голова после вчерашнего болела, так еще утром я нарыдалась вдоволь, когда сбрасывала его телефонные звонки. Промолчала, позволяя выговориться даме.
– Молодость? – гадала та. – Сколько вам?
– Достаточно.
– Достаточно для чего? Для того, чтобы уводить чужих мужей из семьи?
– Я не знала, что Максим женат.
– Бедняжка, – усмехнулась Элеонора. – Решила, глупая, что подцепила принца?
– Если вы станете обзываться, то и я не промолчу.
– И что же с того?
– У вас силикон в нижней губе к правому краю комком переместился, – сказала я ей полушепотом.
Она испугалась и схватилась за свои безупречные губы. Потрогала их и едко улыбнулась.
– Я избегаю подобных косметических процедур. У меня все естественное, детка. К тому же сейчас в губы закачивают вовсе не силикон. Провинциальная отсталость.
– Какая есть. Ему нравлюсь.
– Не дерзи. Я пришла с тобой поговорить по-хорошему. Точнее, приехала.