Круиз на корабле дураков/
Шрифт:
– Ага, - беру минуту на осмысление. Кажется есть решение, - а фигли ждать утра? Давайте я к вечеру сдохну. Зашьёте меня в парусину. Только с внутренней стороны надо дёгтем промазать, чтоб вода не просачивалась, и воздух не выходил. Ещё фигню какую-то пацаны катают...
– Это бомба без пороха. Наша тюряга была в молодости бомбардирским судном, - объяснил Стужа.
– В сумерках за ядро сойдёт? Главное чтоб глубоко не затянуло, пока я буду выбираться.
– Как выбираться?! Зубами рвать парусину?!
– распахнув глазищи
– Зубы мне ещё пригодятся для чего-нибудь повкуснее дёгтя и парусины, Маламутик. Вот этим, - снисходительно говорю, задирая штанину, - у кого-нибудь есть ремень? Его подправить надо.
– Кортик!!! Где взял?!
– Хаски обалдел.
– Какой кортик, дикий ты пацан? Просто ножик, капрал когда за борт падал, в брюхе забыл, неряха. Думаю, чего добру пропадать? Вытащил.
– Но Дасти докладывал Кэпу, что обыскали тебя и всё вокруг!
– бормочет Руда, тупо уставившись на кортик.
– А мне боцман помог, только он не в курсе. Поносил его за поясом, пока шмон шёл, а как закончился, я его обратно забрал, - небрежно объясняю фокус.
– Хм, ножик - это здорово, - печалится Черныш, - но для тебя он малопригоден.
– Как это?!
– моей уверенности и след простыл, Черныш знает, что говорит.
– Просто. Ты кем себя возомнил? Парусина и ядро к ногам полагаются приличным дохлым морякам. А ты кто?
– злится Черныш.
– Ну, неприличный и пока живой. И что мне полагается?
– Верно, что пока живой!
– хохочет Хаски.
– Все пока. У меня-то что за нюансы?
– тащусь с парней от души.
– Форс-мажор у тебя, братуха, - Черныш печален, - ты записан в жертвы. Так уж мы тебя сами лучше, как у нас водится...
– Под утро тебя очень убедительно забьют насмерть, - веселится Руда.
– А почему не сейчас? Типа, мне просто интересно!
– Трупы вытаскивают после параши. Раз в сутки, по утрам. На вас сначала док глянет. Поэтому побои тебе организуем настоящие, будь уверен. Наденут вам на головы мешки, свяжут руки-ноги и выбросят с бака без прощальных речей и салютов, - грустно излагает Черныш, ласково глядя мне в глаза, - тебе делов-то - поваляться в кучке дохляков, утонуть, а потом всего лишь развязаться и забраться на борт.
– Ну, трюкач, сумеешь?
– беспокоится Руда.
– Поднимешься на борт, мы на люке вахтенных отвлечём вплоть до убийства. Проскочишь!
– Есть вариант поинтересней, - выкладываю джокера.
– Что ты, Пушок, про личный контакт говорил?
– Есть? Кто?
– Боцман. Он меня просчитал по дрейфующему жмуру, но не сдал.
– Это же преступление и соучастие в оном!
– Пушок в восторге.
– Парни, можно мне с Нежданом?
– Ха-ха-ха, потом может быть!
– смеётся Руда.
– Стойте-ка, а откуда несколько трупов взялось?
– Будет тебе компания от воспитательной работы. Пацанов надо к дисциплине приучать - устроим показательную разборку,
– Во-во, за что Черныш не возьмётся, всё какой-то фашизм получается, - ухмыльнулся Лют.
– Да кто бы говорил!
– улыбнулся в ответ наш "фашист". -Неждан, ты, когда воскреснешь, будешь с ними работать. Ты же инструктор-рукопашник, ещё трюкач и выдумщик. Сделаешь пацанов, кого эти не угробят, такими же, - уверенно напутствует меня Руда.
Глава 6
Изуверский план руководства в целом удалось воплотить, хотя, если честно, только так, в общем, он и был реализуем, ибо главными его идеями были "там видно будет" и "поживём - не умрём". На нюансах лучше было не акцентироваться, но куда ж от них? И Захарушке не поручишь, жаль мальца...
Потому лупили меня тогда! Я аж сам поверил, что смерть пришла. Мне только и надо-то было Била Конягу обложить. Парни просто подождали, пока меня чуть не убьют, и жестоко покарали за содеянное.
Билли с дружками явно на лидерство не претендовали, но ради утверждения абсолютной власти парни решили давить даже лишь возможную конкуренцию в этом вопросе. Наглядно демонстрируя безоглядную решимость, били насмерть.
Я это дело, уже валяясь на палубе, в полубеспамятстве наблюдал, знатный вышел кошмарик. Простенькая операция, по мнению Черныша. Всё получилось ну очень убедительно и полезно, правда, для Захарушкиного здоровья не очень, но это подразумевалось с самого начала.
И лежать пришлось не в кучке, а под кучкой мертвецов. Поваляться пришлось изрядно, Заки от таких дел слегка рехнулся. Так, что когда всю нашу полудохлую компанию стали поднимать на палубу, Захар проигнорировал и петлю на ногах, и прелесть путешествия вниз головой.
А перетаскивание тушки на бак волоком, мордашкой по палубе, воспринял даже с некоторым облегчением. Дотащили до фальшборта и снова привал. Ждали доктора, а дождались Джима.
– Сэр, Вы сегодня за доктора?
– раздался знакомый матросский басок.
– Да, будь они неладны, эти дохлые...
– Дохлые преступники, сэр?
– Теперь их судит Бог, Сэнди. Для нас они уже не преступники.
– А если ещё живые, сэр? Вы за доктора, сэр, Вам и устанавливать факт их смерти. А мы простые моряки, неучёные...
– Но выкинуть этих за борт у вас мозгов хватит?
– А как же факт смерти, сэр?
– Океан установит его не хуже меня. Заканчивайте тут, Сэнди, не затягивайте. А я пойду доложить, какие вы молодцы, - раздражённо командует Джим и топает подальше от столь неприятного места.