Круиз по лишним проблемам
Шрифт:
– Недаром мы почувствовали в нем что-то хорошо знакомое, – косясь на меня, пробормотала Наташка. – Твое мастерство и фантазию. Поэтому сразу к нему и рванули, можно сказать, «на запах». Правда, Иришка? Тоник, смотри, как идет Ирише это дурацкое выражение лица! Нет, лучше посмотри на меня, – Наташка заглянула в висящее на стене зеркало, – мое выражение ничуть не хуже. А все эта Мотобаба!
Рассказ о случайной встрече с женщиной, подходящей под описание Лолиты, Тоника всерьез напугал. Особенно в той его части, где говорилось об убийстве в кафе неизвестного мужчины. Схватившись за сердце, Тоник моментально побелела, чем заронила в наши души определенное сомнение – а вдруг там убили именно Лолиту? Ну перепутали половую принадлежность, мы с Наташкой тоже
– Смерть проверяет меня на выносливость… – Переведя дыхание, охнула, но вполне окрепшим голосом добавила: – При Лолите была крупная сумма денег, она обещала рассчитаться с бригадой, прикупить отделочный материал.
– Кажется, деньги мы спасли, – слишком бодро доложила я и напомнила Наталье о подброшенном нам конверте.
Тоник непонимающе уставилась на нас огромными, в пол-лица глазами. Я подумала: если она заплачет, озеро, точно, выйдет из берегов.
– Ты уверена, что в нем деньги? – Наташка недоверчиво покачала головой. – Вот вам и ответ на вопрос «Как стать миллионером?». Независимо от собственного желания. И без всяких там подсказок, включая помощь зала и друга.
– Я не уверена, что там миллион…
– А это уже ответ на другой вопрос: «Как не стать миллионером?» Независимо от собственного желания и всяких там подсказок, – оживилась Наташка. – Сейчас принесу конверт…
Мы по очереди долго вертели его в руках. У Тоника руки дрожали, вместе с ними вибрировал конверт. Несколько раз она, прикрыв глаза, даже понюхала плотную бумагу, а потом сказала, что не советует вскрывать конверт. Да мы и сами бы не решились. Судя по довольно тощему на ощупь содержанию, миллионом там не пахло, и вообще… Считать чужие деньги, если они там есть, занятие трудоемкое, нервное и бесполезное. Наташка ограничилась только одним замечанием: раз миллиона в конверте нет, это радует. Как-то спокойнее… И нечего с этим конвертом носиться.
Тоник принялась лихорадочно искать мобильник. Поиски завели ее довольно далеко – она предположила, что аппарат умыкнули. Осталось непонятным – кто? В конце концов мобильник нашелся, он оказался в хлебнице.
Очередная попытка связаться с Мотололой провалилась. Услышав начало стандартной фразы о том, что «в настоящее время абонент не доступен…», Наташка вскипела быстрее электрочайника, машинально включенного мной в результате бездумного многоразового нажатия на кнопку.
– А то мы не видим, что этой встрепанной байкерши здесь нет! И почему у операторов сотовой связи такая наглая интонация?
– Надо прокатиться до кафе и выяснить подробности, – решительно заявила Тоник.
– Ну уж нет! Мы там достаточно засветились. А Иришка в какой-то мере даже откупилась от неприятностей – оставила в магазине свой кошелек…
Наталья эмоционально поведала о подробностях нашей долгой дороги к Тонику.
– Тем более надо вернуться в кафе! – В «Тонике» взыграла большая порция бесконтрольно вырабатываемого «джина». – Если боитесь, можете отсидеться здесь. Я скатаю одна.
– А еще где-нибудь можно отсидеться? – вежливо поинтересовалась я, имея в виду более безопасное место в ближайшем густонаселенном пункте. Но Джин-Тоник поняла это по-своему и очень обрадовалась «поддержке»:
– Иришка, ты настоящий друг! Одной мне все-таки страшновато. Отсидитесь, а лучше отлежитесь на заднем сиденье моей машины, пока я буду выяснять все обстоятельства происшествия. Лолка отличная баба, ей обязательно надо помочь. Не думаю, что она кого-то пришибла в туалете. Скорее всего, увидела тело в море крови и со страху неосознанно драпанула. Лазит сейчас где-нибудь по лесам в поисках выхода. И из леса, и из ситуации.
Тоник торопливо принялась переодеваться.
– Да! Мои достоинства обрели полтора килограмма явного недостатка. Видела бы меня мамочка. Ей так хотелось, чтобы я хоть немного поправилась. Как думаете, взять нам с собой старый глушитель? Ну в качестве холодного оружия.
– Не стоит, – поторопилась я вмешаться. – Девушка с глушителем еще хуже, чем «Девушка с веслом». Мне кажется, мой кошелек в магазине вернут добровольно. В обмен на ручную дрель.
– Дрель? – на секунду задумалась Тоник. – В принципе, ты права, дрель надежнее. А главное, она более удобна для обороны. Почти электропила «Дружба», только верещит значительно тише и действует точечно-избирательно. Наташе дадим монтировку. Я обойдусь визгом. Могу перебаламутить все окрестности не хуже Соловья-разбойника. Наталья, загоняй свою машину прямо на участок. Во-он туда, к забору, ближе к лесу. – Тоник указала рукой направление. – Накроем ее тентом, пусть голубушка отдыхает. Интересно, у меня есть бензин в бензобаке? Стрелка не работает. Ах, да! Есть запас. Я покупала канистру для мотоблока. В прошлом году. Мотоблок украли, а канистру… Канистру я поищу. И не забыть бы документы!
– Все сказала?
Наташкин тон не предвещал ничего хорошего.
– Значит так: мне не нравится валяться на заднем сиденье машины валетом с Иркой, сжимая в руках дрель, ржавый глушитель и монтировку!
– Решили же глушитель не брать.
Похоже, Тоник плохо слушала Наташку.
– О! У меня имеется старый чугунный утюг. Не тот, который скалится, когда в него угли закладывают, а более современный – монолитный. Сплошной чугунный.
– А на фига мне на заднем сиденье еще и твой чугунный?! – вскипела Наташка. – Да я с ним при всем желании не разогнусь. А если и разогнусь, то не полностью. И до конца жизни буду ходить в согбенном состоянии с оттянутыми вниз руками. Атавизм!
– Наталка – неандерталка, – не вовремя прыснула я, включив воображение…
Наташка изгалялась долго и профессионально. Если коротко: Джин-Тоник – инвалид детства, больная на голову. А я просто урожденная нахалка. Было в ее выступлении и рациональное зерно. Наш бандитский налет с утюгами, глушителями и монтировками возможен только в колготках на голове и без машины, но все равно посадят – за вооруженный грабеж. Использовать свои колготки не по назначению она категорически отказывается. Есть более разумный вариант, не раз доказавший свою надежность: порыться в старых теткиных чемоданах и на короткое время возродиться при старом количестве, но в новом качестве. Для большей надежности изуродовать себя макияжем. Сама Наташка предпочитает мою косметику, поскольку она идет ей так же, как мне алые паруса.
Через несколько минут пол бытовки был усеян горой старых шмоток, включая детские платьица Тоника. Немного смущал специфический запах залежалости, но он должен был выветриться в процессе нашей транспортировки к месту назначения. Я попыталась было сама подобрать себе подходящую экипировку, но разве Наталью переспоришь? Спорить вообще не хотелось. Поверила подруге: страшнее, чем есть, мы не будем. Попутно выяснилось, что в прошлом веке, кроме крепдешина, пользовался популярностью и какой-то креп-жоржет. Разницу я уяснила плохо, зато отметила, что люди, их носившие, тоже, оказывается, имели стройные фигуры. Наташка выкопала две замысловатые бархатные шляпки с бархатными же цветочками да еще с вуалью. Я сразу отказалась от обеих, несмотря на убеждения подруги о полном несоответствии предназначенного мне ярко-синего крепдешинового платья капитально полысевшему оренбургскому пуховому платку. Методом проб и ошибок подобрали мне для прикрытия белый «газовый» шарф и, вручив старые темные очки с одним стеклом, выставили на улицу. Там я, морщась от отвращения к самой себе, подкрасила губы Наташкиной губной помадой и приняла твердое решение не смотреть на себя в зеркало до полного окончания операции – момента, когда можно будет умыть руки, а следом и физиономию.