Крупнейшие и самые устойчивые мировые состояния
Шрифт:
Тогда он и придумал первое свое гениальное изобретение – номинацию «Девушка месяца». Хефнер поехал на окраину Чикаго к своему старому клиенту и приятелю Джону Баумгарту, у которого была своя маленькая компания, выпускавшая календари с красотками. Весь его дом был завален старыми непроданными календарями, которые уже начали покрываться пылью. В одной из стопок с пухлогубыми и большегрудыми шатенками, брюнетками и блондинками Хефнер находит фото интересной девушки-блондинки, чем-то напомнившей ему соседку, в которую он был влюблен во время учебы в школе, с умопомрачительной родинкой на верхней губе. «Кто это?» – спросил Хеф. «А, одна из
Джин Мортенсон, сексуальная блондинка, взявшая имя Мэрилин Монро при подписании контракта с компанией XX Centure Fox, действительно была тогда одной из многих – несколько скучных ролей в заурядных картинах, и не более того. Хефнер торговался недолго – приятель уступил ему фото за $50.
Хефнер помещает его в пилотном номере своего журнала. После публикации имя Мэрилин Монро становится известно всей Америке. И сразу же звездная роль в знаменитой «Ниагаре» Генри Хатауэя. Роль, соразмерная ее дарованию: детективный сюжет, роковая страсть и довлеющий над всем призрак плотского вожделения. Все это вместе с дебютом в журнале Хефнера сделало ее звездой. А его – начинающим звездным издателем.
Но беда в том, что он совершенно не знает, чем заполнить остальные полосы журнала. Редакции как таковой у журнала не было. Вырезали фото, клеили, рисовали, писали и вычитывали корректуру в тесноте, «на кухонном столе» – в скромной квартирке Хью Хефнера. Журнал вышел в декабре 1953 года. В выходных данных даже не был проставлен номер: Хефнер знать не знал, когда будет и будет ли вообще следующий. Но первый же выпуск разошелся тиражом более 50 тыс. экземпляров. Это дало Хефнеру возможность закупить бумагу и оплатить печать следующего номера. А также задуматься над названием журнала.
Друг Хефнера, карикатурист Арв Миллер, как-то сидел у него на чердаке и рассовывал по углам плюшевые игрушки – чтобы не мешались. И вдруг сказал: «Послушай! Журналу нужен собственный символ. Пусть это будет какой-нибудь зверь». Выбор пал на безымянного оленя (имя ему так и не подобрали).
Вначале Хью Хефнер загорелся идеей назвать журнал Stag Party («Холостяцкая вечеринка», или «Мальчишник»). Вот уже и картинка была готова: олень в роскошном халате, покуривая сигару, смотрится в карманное зеркало, наводя последний лоск перед прибытием дамы, – воплощение преуспевающего холостяка.
Все уже было готово, когда Хефнеру принесли адресованный лично ему конверт. Узнав о новом мужском издании, журнал Stag («Холостяк») недвусмысленно намекнул о своих авторских правах на это название и потребовал немалой денежной компенсации. Можно было, конечно, судиться, но Хефнер не стал. И изменил название на Playboy – первое, что пришло в голову. Картинку особенно не переделывали: Миллер убрал оленю рога, пририсовал уши и лишь слегка изменил морду. А чуть позже художественный директор Артур Поль создал логотип – зайца Банни. И его пустили в тираж. Запонки, зажигалки, пепельницы, браслеты, галстуки, майки, носки – армия зайцев росла с каждым днем.
Августовский 1955 года номер Playboy принес сенсацию, происшедшую, впрочем, абсолютно случайно. На обложке номера в пене волн плыла соблазнительная русалка, а снизу за ней подглядывал заяц-аквалангист. Те немногие прелести, которые вообще могут быть у русалки, предусмотрительно прикрывала полоска водорослей. Каково же было удивление редакции, когда кто-то из сотрудников прибежал со свежим номером журнала, уже отправленного в продажу. Мистическим образом при печати водоросли оказалась сдвинутыми всего на какой-то сантиметр, но сколько из-за этого
Банни – любимая причуда Хефнера. В 1970-х, когда он был уже очень знаменит и богат, по его заказу из черного дерева сделали самолет «Биг Банни», и Хефнер совершал на нем перелеты из чикагской штаб-квартиры Playboy в Лос-Анджелес, где снималось новое еженедельное телевизионное шоу «Playboy после наступления темноты». Самолет был самым крупным (119 футов в длину) и самым дорогим ($5,5 млн) среди машин этого класса. На его борту установили дорогое суперсовременное кухонное оборудование для подготовки застолий, оборудовали гостиную, танцевальный зал, кино– и видеозалы, бар и даже спальные помещения, рассчитанные на 16 гостей. У владельца самолета была собственная комната – с роскошным душем и овальной формы огромной кроватью, застеленной покрывалом ручной выделки из меха тасманийского опоссума. С изображением все того же Банни. В общем, неудивительно, что журнал Look назвал этот самолет «самой экстравагантной игрушкой в мире», но при этом не преминул заметить, что эта игрушка служит «эффективным средством воздушной рекламы фирменной марки владельца».
После создания Банни Хефнер принялся за изготовление следующей красивой сказки. Не забывая о том, что читатель его вовсе не дурак, а честолюбивый интеллектуал.
Очередным ноу-хау Хефнера стал пентхауз – свою скромную квартирку он превратил во всемирный фетиш. Именно Хефнер сделал из заурядного чердака символ эпохи и определенного образа жизни. Пентхауз как воплощение идеального жилища холостяка, пентхауз как идеальное место для свободных раздумий и творчества. Эта идея была моментально подхвачена.
Уже позже, когда Playboy стал одним из самых популярных журналов в мире, на его страницах появилась совсем безумная идея, также завоевавшая умы миллионов, – портативный плейхауз плейбоя. Жилище, специально спроектированное для проведения в нем отпуска или каникул, очень похоже на летающую тарелку из какого-нибудь фантастического фильма – с овальными окнами по всему периметру, легко поднимающееся в воздух при помощи вертолета. Вот так, сидя в кабине с болтающимся внизу на канате собственным плейхаузом, можно было путешествовать по миру, приземляться где вздумается и предаваться там отдыху.
Журнал процветает, Банни завоевывает мир, но Хефнер понимает, что эротика для Playboy – лишь нарядная упаковка. И что нужно, как и замышлялось, во всем идти на шаг впереди, чтобы все самое новое немедленно находило дорогу к читателю.
И на страницах журнала начинают появляться неожиданные люди. Мартин Лютер Кинг-младший рассуждает о проблемах негров, а Фидель Кастро приветствует американский капитализм, который «неизбежно только обострит революционную борьбу во всех странах». Даже звезды шоу-бизнеса (такие, как Фрэнк Синатра или Боб Дилан) говорили в Playboy далеко не о легкомысленных вещах. В середине 1960-х – начале 1970-х, в период расцвета пацифистского движения, хиппи и психоделиков, клуб Playboy уже был в 30 странах мира. Знаменитый Энди Уорхол, властитель дум модной молодежи, сдружившийся с Хефнером, также дебютирует в Playboy. Сенаторы многих городов через Playboy говорят о бессмысленности войны во Вьетнаме и вреде наркотиков. А Хефнер не оставляет своим вниманием даже президента, ведь он тоже мужчина. Джимми Картер в ноябре 1976 года, будучи кандидатом в президенты, всенародно признался Playboy, что «смотрел на многих женщин с вожделением». И высказал надежду, что Всемогущий Господь простит ему эту вполне понятную житейскую слабость.