Крупнейшие шпионы мира

Уайтон Чарльз

В 1911 году Анну-Марию послали на регату, которую регулярно посещал его Императорское Величество германский император. Девушка появилась на регате в образе тихой и незаметной школьной наставницы из Швейцарии. Однако вопросы, которые она задавала военным морякам, вызвали подозрения, и она была вынуждена поспешно уехать. Вернувшись в Бельгию, она стала любовницей молодого бельгийского офицера, сотрудника генерального штаба. Потеряв свою единственную настоящую любовь, она отныне желала пожертвовать своим телом ради будущего страны.

Однажды, когда она со своим любовником ехала в открытом автомобиле, ее сумочка открылась и бумаги рассыпались по дороге. Несмотря на уверения Анны-Арвидл листок, на котором она набросала

информацию, подготовленную для передачи в Берлин. В следующем городе бельгиец неожиданно остановился рядом с полицейским участком, и Анна-Мария уже знала, что он собирается сделать, а потому села за руль, включила скорость и мгновенно исчезла.

Незадолго до начала войны Анну-Марию командировали в Россию, где она, однако, оказалась менее удачлива, чем на Западе. Сама она горела желанием пойти добровольцем на французский фронт и долгое время действовала в тылу Западного фронта. Она никогда не была шпионом высокого уровня, работая в основном с полковыми офицерами и штабными работниками, занимающими не слишком важные должности. Но при этом ей удавалось получать важную информацию военного характера, зачастую весьма ценную для германского генерального штаба.

Согласно сообщениям, которые можно рассматривать как легенду, ей пришлось бежать с Западного фронта, едва избежав при этом смертельной опасности, последней из многих в ее сенсационной Арвидл Анну-Марию, он закричал докторам: «Арестуйте эту женщину… она немецкая шпионка». Это был тот самый молодой бельгийский офицер, любовницей которого она была когда-то и который пытался арестовать ее после случая с открывшейся сумочкой. Доктора, однако, сочли, что у молодого офицера послеоперационный бред, а потому просто сделали ему успокаивающий укол. Делегация из Южной Америки вернулась в парижский отель, но «переводчика с французского» с ними уже не было.

Есть сведения, что Анна-Мария впоследствии работала в контрразведывательной службе в Бельгии, где и могла так или иначе сталкиваться с фрейлейн Доктор. Ей приписывают разгадку трюка, придуманного британской секретной службой, которая использовала гробы и трупы для передачи секретной информации из оккупированной Бельгии в нейтральную Голландию. Анна-Мария якобы заметила, что число похорон выше обычного, и оказалась права в своих подозрениях.

Жизнь Анны-Марии, конечно, наиболее близка к популярной легенде о Мата Хари. Но, как показывают карьеры трех женщин, описанные в этой главе, легенда о Мата Хари едва ли не целиком заимствована из жизни всех трех – Анны-Марии, фрейлейн Доктор и Алуэтты.

В качестве примечания, возможно, уместно привести здесь краткий очерк о жизни агента времен Второй мировой и корейской войн, известной как «Дочь Мата Хари».

Если Банда, красавица шпионка с Дальнего Востока, и была дочерью Мата Хари, то уж конечно же не от ее мужа Маклеода. Типичная евразийская красавица, хрупкая, изящная, с раскосыми малайскими глазами, Банда воспитывалась у «родственников» в городе, ставшем впоследствии известным как Батавия. Родственниками, вероятно, была семья ее отца-индонезийца, поскольку у самой Мата Хари не было в Восточной Индии никаких родных. Еще подростком Банда стала любовницей чиновника-датчанина, мужчины средних лет, одного из самых высокопоставленных членов администрации Восточной Индии. Это был джентльмен, исповедовавший замечательные традиции великих датских колониальных администраций, и он стал не только любовником девушки, но и заменил ей отца, которого она никогда не знала. Он был глубоко привязан к девочке, бывшей на сорок лет моложе его, и не раз предлагал ей выйти за него замуж, на что она всегда отвечала отказом, ссылаясь на большую разницу в возрасте. Однако он обращался с ней как с женой и своей постоянной компаньонкой, и благодаря ему она получила доступ в самое высокое общество Восточной Индии. Он послал ее учиться в

колледж, из которого она вышла образованной и культурной молодой женщиной, обладавшей огромным обаянием. Чтобы она не скучала, этот покровитель всячески поощрял ее желание учиться, чтобы стать школьной учительницей.

До самой смерти, в 1935 году, своего датского отца-любовника Банда жила очень счастливо, и сердце ее было разбито понесенной утратой, однако, благодаря состоянию, оставленному ей датчанином, она продолжала оставаться заметной фигурой в светских кругах довоенной Явы, и столь приятная жизнь продолжалась до 1941 года, когда японцы сначала напали на Перл-Харбор, потом на Малайзию, а следом ударили по Яве. Один из ее индонезийских родственников стал сотрудничать с японцами, и под его давлением Банда согласилась устраивать вечеринки с коктейлями, на которых старшие японские офицеры могли общаться с членами космополитической группы людей, по-прежнему толпившихся в Батавии.

Выступая в роли хозяйки на вечеринках для сотрудников японской разведслужбы, Банда познакомилась с индонезийцем, который был намного моложе ее и якобы сотрудничал с японцами. Он был членом индонезийского движения за независимость и, подобно многим, приветствовал японцев как освободителей. Однако, как и многие другие, он вскоре утратил какие бы то ни было иллюзии в отношении японцев из-за грубой эксплуатации и мании величия, продемонстрированных японцами в ходе выполнения ими «Плана сопроцветания Юго-Восточной Азии». Первоначально прояпонское, освободительное движение оказалось в подполье и наладило связи с американцами через шпионов, которых у янки на Яве хватало.

Банда стала двойной шпионкой. Она продолжала устраивать очаровательные вечеринки, на которых ухитрялась вытягивать информацию из потерявших голову от прелестей хозяйки поклонников-японцев. Считается, что именно она снабжала командование американского тихоокеанского флота важнейшей информацией, имевшей огромное значение в ходе боевых операций на Соломоновых островах, Филиппинах, а также в других местах.

В 1945 году вернулись датчане. Однако и индонезийцы больше не могли тянуть с обретением независимости. Банда продолжала шпионить – теперь уже за датчанами. Для офицеров Сукарно она добыла планы датских наступательных операций, направленных на удушение индонезийской оппозиции в наступившем году – так называемых «полицейских акций» конца 1948 года.

Однако трагедия вновь постигла Банду, теперь уже зрелую сорокалетнюю женщину – любовник бросил ее ради двадцатилетней девушки. Банда была на грани душевного расстройства и, чтобы избежать этого, отправилась в Соединенные Штаты со специальной миссией. Находясь в Калифорнии, она собирала деньги и оружие для борющихся за свободу индонезийцев. И после провозглашения Индонезийской республики она вернулась в Батавию – к тому времени уже известную как Джакарта.

Американцы знали о Банде все и прекрасно сознавали, что это была великая шпионка. Они уговорили ее отправиться в коммунистический Китай в качестве американского агента. Говорят, что именно она в марте 1950 года предупредила американцев о коммунистическом нападении из Северной Кореи, которое началось три месяца спустя.

Банда вошла в Северную Корею с коммунистическими войсками. Один из коминтерновских агентов был индонезийским коммунистом, который работал на нее на Яве. Он узнал свою старую знакомую и донес на нее властям. Банду расстреляли.

Знакомство с этими фактами не оставляет сомнений в том, что «дочь Мата Хари» была, безусловно, куда более великой шпионкой, чем женщина, которую молва упорно считает ее матерью.

ГЛАВА 4

ЭРНСТ ВОЛЬВЕБЕР

Невысокий, полный человек лет шестидесяти с небольшим, живший за Стеной в Восточном Берлине, около полувека числился личностью легендарной среди офицеров контрразведки Запада.