Крупным планом (Роман-дневник). 2008

Иван Сабило

Крупным планом (Роман-дневник)

2008

1 января. Днём Мария решила показать свою строгость. Очевидно, вспом­нив порядки детсада, она вдруг подняла на меня глаза и тоном, не терпящим воз­ражений, приказала:

– Не безобразничай! Я тебя сейчас накажу, в угол поставлю!

– А я тебя всё равно любить буду.

Не ожидала таких слов. Подбежала ко мне:

– Деда, я тебя тоже люблю. И маму, и папу, и Галю (бабушку).

10 января. Ехал по новой линии Смоленская - Строгино. Ехали медленно, наверное, она ещё не позволяет ездить быстрее.

Снова сказал Салтыковой,

что некоторые секретари Исполкома начинают громче говорить о конвертах с денежными преподношениями поверх официаль­ной зарплаты отдельным сотрудникам МСПС. И попросил её переговорить с Ми­халковым, ему нужно об этом знать.

– Он знает, - сказала она.
– Но, пока идут суды, этот вопрос поднимать не надо.

17 января. У нас оживление: стало известно, что вызванный к следователю продавец части «Дома Ростовых» Арсений Ларионов арестован и взят под стражу. В течение двух суток ему обязаны избрать меру пресечения - либо следственный изолятор, либо подписка о невыезде. Те, кто видели его, говорят, что он зелёный, почти безжизненный.

18 января. Пришёл Сергей Владимирович Михалков - дать интервью теле­каналу НТВ (к 95-летию со дня рождения), а заодно поговорить со мной. Моя тема - 50-летие со дня образования Союза писателей РСФСР (ныне России).

Мы с Бояриновым присутствовали на интервью. Т/В бригада - 4 человека, ведущая - высокая женщина, молодая, уверенная в себе. Правда, её вопросы, как мне показалось, не совсем продуманные:

– Сергей Владимирович, вы написали книгу «Что такое счастье». А сами вы счастливый человек?

– Да, поэтому и книгу такую написал.

– А в чём ваше счастье?

– В том, что я всю жизнь много работал. Я без работы не могу.

– Много книг вы написали для детей, а сами чувствуете себя ребёнком?

– Нет, не чувствую. Если я в свои 95 буду чувствовать себя ребёнком, люди подумают, что я впал в детство.

– Ваш внук Егор, когда был у нас на телевидении, говорил, что разговаривает с вами на всевозможные темы и даже выпивает.

– Нет, я с ним не выпиваю. Я ни с кем не выпиваю, потому что никогда не имел желания выпивать. Даже с внуком...

И так далее, остальные вопросы не запомнились.

Когда телевизионщики уехали, Сергей Владимирович подписал несколько до­кументов и долго слушал рассказ Бояринова о том, как Ларионова в наручниках доставили в следственное управление. Бояринов настолько ярко, пафосно живо­писал это действо, что Михалков впал в некоторую прострацию. Но порадовался. Мне же пришлось напомнить о роли Кузнецова в последнем Арбитражном суде, который МСПС с блеском выиграло. Тогда и Бояринов стал говорить о Кузнецове, восхищаясь его умом. Но, по-видимому, Сергей Владимирович устал, поэтому перебил Бояринова:

– Всё это хорошо, только бы не закружились у вас головы от успехов.

После этого мы с Михалковым остались вдвоём, и я задал ему несколько во­просов.

– Да, мы создали Союз писателей РСФСР, - сказал он.
– Леонид Соболев, я и другие писатели. Особых отношений с Леонидом Соболевым у меня не было, так как я не признавал за ним права выпивать. Его пристрастие к спиртному меша­ло работе, мешало писателям. Но Союз был нужен. Именно мы, писатели, создали Союз, и вовсе не по указке сверху, не по «указке Сталина», которого тогда уже не было в живых. А те, кто сейчас говорят, что творческие Союзы создавались в качестве идеологического инструмента Сталина и партии, несут чушь. Сталин руководил огромным государством, естественно, он интересовался и писателями, и литературными делами. Он много читал. В те годы не было ни одного сколько- нибудь значительного писателя, чьи произведения не читал бы Сталин. Читал Шо­лохова,

Платонова, Булгакова, Фадеева, Твардовского и многих других. Он знал литературу и хотел, чтобы она была качественной и правдивой. Сейчас писатели работают хорошо, много хороших писательских имён. И нет сомнения в том, что постепенно мы сможем поправить положение писателя. И наш Союз писателей России многое делает для этого. Значит, он нужен.

Я понял, что он ставит точку в нашем разговоре на тему Союза. Несколько раз он уже продолжительным взглядом посматривал в сторону окна. А у меня вертелся на языке вопрос о конвертах, но Сергей Владимирович поднял на меня глаза и сказал:

– Я рад, Иван Иванович, что вы при своей активности остаётесь скромным человеком.

– К сожалению, излишняя скромность часто является смирительной рубахой, - заметил я.

Сергей Владимирович какое-то время молчал, и мне показалось, что он не рас­слышал моего замечания. Так оно и было, потому что он вдруг спросил о моей матери, как её здоровье?

– Спасибо, слава богу, здорова. Ей ведь в мае исполняется 94 года.

– А мне - 95! Я тоже чувствую себя неплохо.

Пришла Салтыкова, сказала, что ей сейчас позвонила Юлия Валерьевна - Сер­гею Владимировичу пора домой.

13 февраля. В «ЛГ» напечатан мой рассказ «Цена». Вместе с коротким ин­тервью, которое я дал А. Яковлеву. Для меня это событие, равнозначное выходу книги.

14 февраля. В Федеральном арбитражном суде состоялся апелляционный суд по нескончаемому делу «Дома Ростовых». Удивила грубость судьи при мол­чаливом согласии двух других судей. Казалось бы, абсолютно ясное дело, однако они не приняли решения, кивая на гору папок: дескать, в них нужно долго раз­бираться.

Не дали выступить Ф. Кузнецову, который хотел пояснить суть того, чем за­нимается уважаемый суд.

– Слушание переносится, - сказал судья.
– К сожалению, мы не можем сказать, на какое число. Смотрите на сайте.

Возвращались в МСПС будто оплёванные. Ясно, что подобное поведение су­дей чем-то объяснимо. Кто-то сказал, что вся эта судебная канитель замешана на деньгах.

16 февраля. Дочкин день рождения, 29 лет. Поздравляли всей семьёй.

18 февраля. Из Минска позвонил Аврутин. Сказал, что на среду назначено заседание правления Союза писателей Беларуси. Анатолий Юрьевич написал за­явление с просьбой освободить его от занимаемой должности первого секретаря. Он считает, что в создавшемся положении это для него единственно правильный выход. Я ничего не советовал и не задавал вопросов, только сказал, что у него есть журнал «Новая Немига литературная», а значит, есть дело не менее важное, чем секретарство в Союзе. Он предположил, что вскоре сможет возглавить еще и от­дел поэзии журнала «Нёман».

– Тебе виднее, - сказал я.
– Ты - поэт, у тебя этого никто и никогда не отнимет.

21-25 февраля. Переделкино. Работаю. В субботу, после того как съел на завтрак два варёных яйца с солью, жутко заболело в правой нижней части живота. Вернулся в номер - ещё хуже. Может, аппендицит? Сказал администратору, она вызвала неотложку, и меня увезли в город Видное, в больницу. Там быстро уста­новили: почечная колика - возник камешек, который вдруг взял и вышел.

Трижды брали из пальца кровь, один раз - из вены. Сделали ЭКГ - всё в норме. Анализы подтвердили предварительный диагноз. Вечером ко мне в больницу при­ехали Галина и Саша, привезли еду и какие-то вещи, которые мне не пригодились. Переночевал в больнице. Боль прошла. Познакомился с хирургом Василием Яков­левичем Шеншиным. Словоохотливый человек, хороший рассказчик. Я посове­товал ему записать то, чем он делится, - может выйти интересное повествование. Спросил, счастлив ли он.