Крупным планом
Шрифт:
Кейт. Черт бы тебя побрал. Там. В самом центре событий.
Я еле дотащился до постели. Стянул с себя одежду. Лег рядом с Бет, которая спала мертвецким сном. Я прижался к ее голой спине, поцеловал шею под волосами и позволил своему языку прогуляться вниз, к плечу, и дальше, к лопатке, когда вдруг…
Язык наткнулся на что-то рваное, грубое. Такое, с чем прошлой ночью мой язык точно не встречался, когда двигался тем же маршрутом. Я потер это место указательным пальцем. Шершавое на ощупь. Я попытался разглядеть, что это такое, но было слишком
И обнаружил короткую, но глубокую царапину, расположенную между левой лопаткой и позвоночником. Все еще красную, совсем свежую. Сегодняшнюю.
Глава шестая
На следующее утро Бет со мной не разговаривала. Даже после того как я извинился — многократно, — она никак не хотела простить мне вечернюю выходку. Я всегда прошу у Бет прощения. Даже когда знаю, что прав, я все равно извиняюсь. Я не выношу ее раздраженного молчания. И я всегда унижаюсь, если это требуется для восстановления мира между нами.
— Слушай, это за меня алкоголь говорил, — сказал я на кухне, наливая себе чашку кофе трясущейся рукой.
Бет продолжала молча мыть посуду после завтрака.
— Я просто пытался поговорить о вещах, которые меня волнуют.
Она перебила меня:
— Если ты допил кофе, одень Адама. Я хочу приехать в Гринвич пораньше, когда еще будет где припарковаться.
И она вышла из комнаты.
А как насчет этой клятой царапины на спине? — хотелось мне крикнуть ей вслед. Но я сдержался, как сдержался ночью и не разбудил Бет, чтобы задать несколько вопросов о том, кто ее так поцарапал. Учитывая ее нынешнее настроение, это был, скорее всего, самый неподходящий момент для обвинения в близких отношениях с другим мужчиной. Лучше придержать эту козырную карту до подходящего момента.
Поскольку была суббота, мы занялись самым что ни на есть американским времяпрепровождением: побродили по магазинам элегантного замка богатства, который называется Гринвич. Место обитания белой кости. Немыслимо без $250 000 в год. И соответственно, там все забито представителями среднего класса. Особенно по субботам.
Мы нашли место для парковки в верхней части Гринвич-авеню — это покатый бульвар длиной в милю, на котором сгрудились торговые предприятия всех вообразимых сортов. Пошли вниз, Бет катила коляску с Джошем, я вел Адама за руку. Молчание между мной и Бет нарушал только голосок Адама:
— Ты купишь мне еще поезд для железной дороги.
Это была не просьба, утверждение.
— Скажи «пожалуйста»,Адам.
— Ты купишь мне еще поезд для железной дороги. Пожалуйста.
Это все еще было утверждение, и я не смог сдержать улыбку:
— Если будешь хорошо себя вести.
—
— Не пойдем в детский отдел, не пойдем в детский отдел, — заныл Адам.
— Тогда никаких новых поездов и вагонов, — сказал я.
Угроза подействовала. Когда мы добрались до детского отдела, Адам послушно примерил пальто из бобрика ($65), которое выбрала для него Бет. Еще толстовку ($22), хлопчатобумажную водолазку ($16) и вельветовые брюки ($28), которые, по разумению Бет, должны были украсить его осенний гардероб. Но когда мы перешли в отдел для грудных младенцев, где Бет истратила $70 на всякую ерунду для Джоша, Адам поднял вой.
— Я хочу поезд сейчас, — снова заныл он.
— Подожди еще несколько минут, — попросила Бет.
— Я хочу…
— Потерпи чуть-чуть…
— Сейчас, сейчас, сейчас!
Адам тряхнул коляску так сильно, что Джош начал плакать. Бет крепко ударила Адама по руке.
— Плохой мальчик, плохой мальчик, — резко сказала она.
Адам завопил «Папа!»и кинулся мне на шею.
— Все в порядке, все в порядке, — прошептал я ему на ухо, поглаживая по голове.
— Не защищай его, — сказала Бет.
— Полегче, Бет…
— Он должен знать, что когда он плохо себя ведет…
— Все верно, все верно.
Адам в моих руках завыл громче.
— Давайте так, — предложил я. — Мы встретимся в «Банана Репаблик» через пятнадцать минут. Пусть немного успокоится.
— Как скажешь, — огрызнулась Бет и двинулась вместе с коляской Джоша в дальний угол магазина.
Когда мы вышли на улицу, Адам наконец перестал реветь.
— Мама меня ненавидит, — пожаловался он.
— Не говори глупостей, — сказал я. — Ей просто не нравится, когда ты капризничаешь. И мне не нравится тоже.
— Прости, папа.
Я поцеловал его в макушку:
— Вот и молодец.
— Железная дорога. Пожалуйста.
Итак, мы двинулись в игрушечный магазин и купили ему пятый по счету миниатюрный паровоз ($14). Затем отправились в книжный отдел, где Адам выбрал для себя «Рассказы большой птицы» ($8.99), а я наконец купил себе «Свидетельства» Ричарда Аведона ($75) — удивительная ретроспектива его портретов, которые он сделал за пятьдесят лет. Когда мы добрались до «Банана Репаблик», Бет мерила короткий бежевый жакет. Он ей очень шел. Я подтолкнул к ней Адама. Он робко подошел и потянул ее за рукав:
— Мамочка… прости.
Она улыбнулась и поцеловала его:
— И ты прости, что я тебя шлепнула. Просто будь терпеливее, договорились?
— Ты в этом жакете потрясающе выглядишь, — заметил я.
— Очень дорогой, — возразила она.
— И сколько?
— Триста двадцать пять.
— Покупай.
— Дорогой…
— Ты ведь раздумала покупать диван, верно?
— Ну…
— Это ведь всего лишь деньги.