Крупным планом
Шрифт:
— Так и сделаем, — сказал я, понимая, что загораюсь этой идеей. И посмотрел на часы: — Без четверти двенадцать, жаль, до прихода Михалкова не успеть, а так бы он уже сегодня подписал письмо.
— Не беда, Люда Салтыкова сбегает к нему, подпишет.
В 12 часов пришли в кабинет Сергея Владимировича поздравить его с днём рождения. Увидев меня, он поднялся с кресла, мы пожали друг другу руки. Рядом с ним его жена, Юлия Валерьевна.
— Я рад, что мы будем вместе, — сказал Сергей Владимирович. — Много дел, много событий впереди. Вы знакомы с Юлей?
— Да, разговаривали по телефону.
— Когда
— Да, — кивнул я, — а Ларионов звонил и упрашивал не ехать.
— Но вы и большинство членов Исполкома приехали, и мы провели полноценный съезд, — сказал Михалков.
Началось торжество. Бояринов преподнёс букет роз, зачитал президентскую телеграмму. К поздравлениям присоединился Феликс Кузнецов, назвал Михалкова классиком детской литературы и выдающимся баснописцем. Пожелал здоровья. А я вспомнил, как на 90-летии Михалкова, которое мы отмечали в Большом Кремлёвском дворце, кто-то пожелал ему жить до 100 лет, на что Михалков с подчёркнутой серьёзностью ответил: «А д-для чего м-меня ограничивать?!»
Сейчас он, не вставая, сказал ответное слово:
— Спасибо, дорогие друзья, что пришли поздравить меня. Это большое счастье, что в свои 93 года я могу думать, мыслить, видеть всех вас. Что годы не отняли у меня главного — способности понимать и действовать. Я рад тёплым словам, которые вы сейчас произнесли, и тому, что все вы здесь. Особенно меня радует, что теперь с нами Иван Иванович Сабило. Я ждал его прихода, интересовался, когда он появится, и вот теперь он с нами.
Покидая «Дом Ростовых», я обратил внимание на памятник Толстому в крошечном дворовом скверике: Лев Николаевич сидит на стуле с подлокотниками, а на руках у него и на левом плече — снег — будто завёрнутый в белое ребёнок. Толстой его держит так, что можно не сомневаться — убережёт.
14 марта. Иду по Кудринской на Поварскую. Навстречу люди, в основном мусульмане, молодые, всегда озабоченные. Вот двое парней, доели мороженое, а бумажки от них не бросили на асфальт, как водится, а повернули к урне и аккуратно опустили туда. Я похвалил — молодцы, мол, что не насорили. Они рассмеялись — ничего удивительного, мы дворники!
Ночью была оттепель. «Ребёнок» Льва Николаевича превратился как будто в небольшой подарок, он держит его на коленях и словно не знает, что с ним делать.
В Беларуси через пять дней выборы Президента. Российские СМИ уже не так ёрничают, как в прошлые выборы. Впечатляют не только успехи Республики в экономике, но и последовательность действий руководства страны в решении социальных вопросов. Этого не скрыть и не извратить.
Подготовил письмо Александру Лукашенко об издании российско-белорусской 100-томной библиотеки. Начал составлять список будущих авторов, благо мне хорошо известны писатели России и Беларуси.
15 марта. Показал вариант письма помощнице Михалкова Людмиле Салтыковой — она испугалась цифры 100. Предложила не называть количества.
— Будет правильно, — сказала она, — если мы ещё до нашего письма поздравим телеграммой Лукашенко с избранием его Президентом. Никто не сомневается в том, что изберут именно его.
Составил поздравительную телеграмму.
В.
Сделал, в текст поместил такие строки: «.Вы — крупнейший специалист по творчеству выдающегося писателя XX века, гения русской литературы М.А. Шолохова. Именно Вам принадлежит неоспоримая заслуга в том, что, наконец, умолкают споры вокруг его имени. Ваша столь своевременная и столь необходимая книга «“Тихий Дон”: судьба и правда великого романа» является незыблемым подтверждением того, что величайший роман XX века создан Михаилом Шолоховым. И отныне всяческие измышления о заимствованиях не только беспочвенны, но и преступны.»
Набрал на компьютере и принёс Л. Салтыковой — она единственная напрямую общается с Михалковым. Прочитала ему по телефону текст. Михалков спросил: кто писал? Она назвала моё имя. Подписываю, сказал Михалков.
Салтыкова достала из ящика стола готовый бланк МСПС с подписью Сергея Владимировича и понесла компьютерной наборщице Верочке — та подберёт красивый шрифт и правильно расположит поздравление на бланке.
18-00. Торжественный вечер в Большом зале ЦДЛ, посвящённый юбилею Феликса Кузнецова. Я сел с краю, должна прийти дочка. Обернувшись, увидел её.
В зале много свободных мест, зато на сцене вместе с юбиляром — «Хор Пятницкого». Все сгрудились в одном углу: Ганичев, Бояринов, Гусев, Карпов (пригласили из зала), Распутин.
Г аничев долго говорил о юбиляре. Потом юбиляр рассказал о своём детстве в Вологодской деревне, о родителях — сельских учителях, о первой встрече с Николаем Рубцовым. Хорошее выступление мудрого русского человека, мудрого не от «диплома», а от самой жизни, от самовоспитания и понимания своей Родины.
После нескольких выступлений я и Ольга покинули зал. За нами должен приехать Саша, но его пока нет, и я повёл дочку во дворик «Дома Ростовых». Подошли к Льву Николаевичу — он по-прежнему держит на коленях зимний «подарок», и у ног его снежная глыба — как будто свернулась кольцом большая белая собака.
Внутреннее чувство подсказывает мне, что здесь, возле памятника русскому гению, я должен сказать дочке нечто такое, что она запомнит. А слова не приходят, и я злюсь на себя. И всё же сказал:
— Хорошо, что в городе есть памятники, в них, в отличие от зданий и деревьев, запечатлён живой мир, и рядом с ними хочется думать о вечном.
— Думать о вечном вредно, — сказала Ольга. — Я, когда начинаю думать о вечном, чувствую себя совсем маленькой.
Саша позвонил и догнал нас на машине уже на подходе к Новому Арбату. А дома — внучка Мария и бабушка Галина!
17 марта. Середина марта, 0 градусов. Солнечное утро, на небе ни облачка.
На пробежке в Москворецком парке гоняю по Крылатским холмам. Снегу по пояс, синие тени от деревьев. Полно ворон. Раньше они каркали недовольно и даже как будто зло. А сегодня не каркают — разговаривают!
Московские погоды заметно отличаются от питерских. Больше света, воздуха, меньше влажности. И ветры вежливые: подуют-подуют и успокоятся. В Питере всё время дуют. Слева — Балтийское море, справа — Ладога: есть где разгуляться.