Крупская
Шрифт:
Все долгосрочные цели развития России могли быть достигнуты на путях развития стабильной рыночной экономики. Если даже очень осторожно экстраполировать показатели дореволюционного экономического роста в гипотетическое будущее, то очевидно, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях экономику…
Если бы аграрную реформу довели до конца, крестьянство превратилось бы в хозяев своей земли и вторую революцию просто некому было бы поддержать. Но… не сбылось.
ДРУГ И ТОВАРИЩ — ПРОВОКАТОР
Тридцатого
Он обосновался на даче в соседней Финляндии, в Куоккале. Финляндия пользовалась определенной автономией, и царской полиции там не очень боялись. Крупская ездила в Петербург за новостями. Уставала. На Новый год даже не поехала к Ленину. Встретила Новый год одна. А он веселился в Куоккале.
На V съезд партии в Лондон (30 апреля — 19 мая 1907 года) Надежда Константиновна не поехала. Объяснила это тем, что не на кого оставить секретарскую работу. Год они прожили в Финляндии. А в декабре, видя, как царская полиция вылавливает подпольщиков, решили вернуться в безопасную Швейцарию. 25 декабря 1907 года прибыли в Женеву. Настроение было крайне плохое. Перспектив никаких. Ленин признался Крупской:
— У меня такое чувство, точно в гроб ложиться сюда приехал.
Первая эмиграция продолжалась почти пять лет, вторая — почти десять.
В феврале 1908 года стали выпускать газету «Пролетарий». Крупская вернулась к своим всегдашним обязанностям. В декабре они перевели газету в Париж и сами туда переехали. Развлечение — поездки на велосипедах. В местечке Лонжюмо под Парижем устроили трехмесячную школу для партийного актива. Крупская учила большевиков методам шифрованной переписки. Это искусство давалось непросто.
В сентябре 1911 года Крупской писал из России член организационной комиссии по подготовке VI (Пражской) партийной конференции Исаак Израилевич Шварц, рабочий-литейщик из Николаева:
«Дорогая Надежда Константиновна!
Письмо я получил. Шифр же не разобрал, удалось точно одно число 15, а все остальные не разобрал. Догадываюсь, что в Питер надо было к этому числу. Явку же, повторяю, не разобрал. Буду стараться, может, получится».
Общение с местными организациями большевиков требовало настойчивости и терпения. В октябре 1911 года Крупская обратилась к екатеринбургским социал-демократам: «Ужасно досадно, что мое письмо к вам пропало. Екатеринбургской резолюции мы так и не получили. По какому адресу вы его выслали? Вышлите еще раз по тому адресу, по которому прислали последнее письмо».
Царская полиция установила источник подрывной литературы, проникавшей в Россию. В циркуляре Департамента полиции от 9 февраля 1912 года напротив фамилии Крупская значилось: «Арестовать». Ее заслуги перед революционным движением отмечала не только полиция, но и товарищи. После VI (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП (январь 1912) Крупская стала исполнять обязанности секретаря Заграничного
Девятого июня 1912 года Ленин и Крупская переехали в польский Краков (тогда город входил в состав Австро-Венгерской империи), оттуда Россия казалась ближе. Сначала жили в отеле «Виктория», потом сняли квартиру. Крупская всё так же вела переписку с товарищами по партии. С присущей ей аккуратностью посылала им нужные книги и журналы. Часто, как она выражалась, «писала химией» — если что-то хотели удержать в тайне.
К революционной работе она привлекла и мать. В августе 1912 года Ленин делегировал одного из социал-демократов по кличке Кацап (Андрея Александровича Полякова) в Вену на конференцию организаций РСДРП. К письму Елизавета Васильевна Крупская от себя приписала:
«Уважаемый товарищ Кацап!
В настоящем письме есть сообщение для Вас химией. Нагрейте это письмо осторожно под лампой.
С социал-демократическим приветом».
В Краков перебрались и Зиновьев с Лилиной. Вначале поселились с Лениным и Крупской в одной квартире. По две комнаты на семью и общая кухня.
«Владимир Ильич вставал обыкновенно часов в девять утра и занимался до получения почты, — описывала распорядок дня Злата Лилина. — Почта приходила в полдень. К чтению почты собирались мы все вместе. Здесь обсуждались все дела, связанные с известиями из России, распределялись статьи для очередного номера “Правды”, и затем мы обедали (обед неизменно состоял из супа и рубленых котлет) и расходились по комнатам. Владимир Ильич отдыхал и занимался, не выходя из своей комнаты, до девяти часов вечера. В девять часов В. И. самолично собирал для отсылки в Россию статьи. Он всегда был готов первым и сам относил почту на вокзал. В. И. просматривал все статьи, отправлявшиеся из Кракова в “Правду”.
Летом, два лета подряд, жили мы под Краковом, в деревне Поронино. Туда выезжали в мае и возвращались в сентябре. И там у Лениных — неизменных две комнатки и кухня в крестьянской избе. И там неутомимая, усидчивая работа в течение семи дней в неделю. Прогулкою служило хождение на почту и к нам — мы жили около почты. Иногда — более продолжительная прогулка в лес, по грибы, очень редко — всего раза два в лето — в горы. Зимой В. И. успевал раза два-три в неделю ходить на каток.
Владимир Ильич был неутомим. Он мог просиживать часы и дни, не отрываясь от работы. Чего не выносил — это шума. Когда Ленин работал, кругом царила абсолютная тишина. Мы все знали эту особенность Ильича и всячески оберегали его покой».
Григорий Иванович Петровский, который после революции станет одним из руководителей Советской Украины, вспоминал Краковское совещание членов ЦК и депутатов-большевиков IV Государственной думы: «Надежда Константиновна в ходе дискуссии по разным вопросам не соглашалась с мнением Владимира Ильича. Возражать Владимиру Ильичу было очень трудно. Но Надежда Константиновна подмечала “погрешности” в его речи. Когда Надежда Константиновна выступала со своими замечаниями, Владимир Ильич посмеивался и затылок почесывал. Весь его вид говорил, что и ему иногда попадает».