Крушение империи

Скальци Джон

В Зале Памяти содержались мысли и воспоминания каждого имперо Взаимозависимости, вплоть до самой пророчицы-имперо Рахелы Первой. При желании Кардения могла бы задать любому из своих предшественников любой вопрос о них самих, их правлении, их временах. И они ответили бы ей на основе смоделированных компьютером воспоминаний и мыслей – накопленных за десятилетия фактов их личной жизни, записанных и хранившихся прямо в этом помещении.

Вся эта информация предназначалась лишь для одного места – Зала Памяти. И получить ее мог только один

человек – правящий имперо.

Кардения вновь невольно дотронулась до затылка со вживленным имплантом сети, который теперь разрастался внутри нее. «Однажды здесь окажется все, что я совершу как имперо, – подумала она. – Чтобы это могли увидеть мои дети и их дети. Каждый имперо будет знать, кем я была, намного лучше, чем сама история».

Она взглянула на призрак отца, стоявший теперь прямо перед ней, и ее пробрала дрожь. Похоже, тот это заметил.

– Ты не рада меня видеть? – спросил он.

– Я видела тебя всего несколько часов назад, – ответила Кардения, поднявшись со скамьи и окидывая взглядом изображение отца. Оно выглядело идеальным, и, казалось, до него можно было дотронуться, чего Кардения делать не стала. – Тогда ты был мертв.

– Я и теперь мертв, – сказал Аттавио Шестой. – Моего сознания больше нет. Все остальное сохранено.

– Значит, ты сейчас без сознания?

– Да, но я могу общаться с тобой так, словно я в сознании. Можешь спрашивать о чем угодно – я отвечу.

– Что ты думаешь обо мне? – выпалила Кардения.

– Я всегда считал тебя приятной молодой леди, – сказал Аттавио Шестой. – Умной и заботливой. Вряд ли из тебя получится действительно хорошая имперо.

– Почему?

– Сейчас Взаимозависимость не нуждается в хорошем имперо – как, собственно, и всегда. Правда, она относится к ним терпимо, если не происходит ничего существенного. Но сейчас не те времена.

– По-моему, я сегодня произвела не слишком хорошее впечатление на исполнительный комитет, – ответила Кардения, невольно попытавшись защититься.

– Не сомневаюсь, что после моей смерти, во время твоей первой встречи с ними, комитет изо всех сил старался демонстрировать сдержанность и почтение. Но они также пытались выяснить, какая длина поводка тебя больше всего устраивает, ибо намерены получить от тебя все, чего пожелают, и очень скоро дернут за этот самый поводок.

– Что-то мне не нравится твоя откровенность, – помедлив, проговорила Кардения.

– Если хочешь, можем подкорректировать мою модель общения, чтобы я стал больше похожим на того, кем был при жизни.

– Хочешь сказать, что при жизни ты мне лгал?

– Не больше, чем кому-нибудь другому.

– Утешил, нечего сказать.

– При жизни я был человеком со своим «я», как и любой другой. С собственными желаниями и намерениями. Здесь же я – не более чем набор воспоминаний, созданный, чтобы помочь тебе, нынешней имперо. У меня нет своего «я», которому можно было бы польстить, а твоему я стану льстить только по приказу. Хотя не советую –

тогда от меня будет меньше пользы.

– Ты меня любил?

– Зависит от того, что понимать под любовью.

– Слишком уклончивый и эгоистичный ответ.

– Я питал к тебе нежные чувства, но ты мне мешала, пока не понадобилась в качестве наследницы. Когда ты стала кронпринцессой, я вздохнул с облегчением, узнав, что ты меня не возненавидела. И даже если бы возненавидела, моей вины в том нет.

– Умирая, ты сказал: жаль, что судьба не дала тебе шанса любить меня и дальше.

– Я вполне мог сказать это, – кивнул Аттавио Шестой. – И скорее всего, говорил всерьез.

– Ты не помнишь?

– Пока нет. Мои последние мгновения еще не загружены в память.

Кардения сменила тему:

– Я решила взять имперское имя Грейланд Вторая, как ты и предлагал.

– Да. По крайней мере, эта информация есть в нашей базе данных. Что ж, хорошо.

– Я почитала про нее.

– Да, я собирался тебя об этом попросить.

– И попросил, прежде чем умереть. Почему ты хотел, чтобы я назвалась ее именем?

– Я надеялся, что оно побудит тебя всерьез отнестись к грядущим событиям и к тому, что они от тебя потребуют, – сказал Аттавио Шестой. – Ты слышала о графе Клермонте с Края?

– Слышала, – ответила Кардения. – Твой давний любовник.

– Вовсе нет, – улыбнулся Аттавио Шестой. – Друг. Очень хороший друг и ученый. Именно он снабдил меня информацией, которой больше не было ни у кого и которую никто другой не пожелал бы иметь. Для работы и исследований ему требовалась полная изоляция от двора, правительства и даже научного сообщества Взаимозависимости. Он собирает данные уже тридцать с лишним лет и знает о предстоящих событиях больше всех. Ты должна быть готова к ним – сейчас ты совершенно не готова. И меня беспокоит, что тебе не хватит сил довести дело до конца.

Кардения уставилась на призрак Аттавио Шестого, который стоял перед ней с едва заметной рассеянной улыбкой.

– Ну? – наконец спросила она. – О чем, собственно, речь?

Глава 4

– Кто знает, что такое Взаимозависимость? – спросил из глубины планетария Марс Клермонт.

С зрительских мест взлетели руки нескольких восьмилетних детей. Марс окинул их взглядом, высматривая того, кто настойчивее других стремился ответить на вопрос.

– Да? Отвечай. – Он выбрал мальчишку, сидевшего во втором ряду.

– Мне нужно в туалет, – сказал тот. Марс увидел, как наставница за спиной мальчика закатила глаза, встала, схватила его за руку и повела в сторону туалетов. Тогда Марс выбрал вместо него девочку.

– Это государство из звездных систем, где мы все живем, – ответила та.

– Верно. – Марс нажал кнопку на своем планшете, приглушая свет и начиная показ. – Это государство из звездных систем, где мы живем. Но что это означает на самом деле?