Крушение империи
Шрифт:
– Прежде всего они хотят, чтобы вы появились в сети и, как они говорят, «успокоили страхи империи» по поводу состояния вашего отца.
– Он умирает, и быстро, – сказала Кардения. – Вряд ли это кого-то успокоит.
– Думаю, они предпочли бы что-нибудь более вдохновляющее. Они прислали текст речи.
– Какой смысл внушать империи ложные надежды? К тому времени, когда моя речь доберется до Края, отца не будет в живых уже девять стандартных месяцев. Даже до Бремена – две недели пути.
– Все равно есть Ядро, Сиань и Ассоциированные нации внутри системы. До самой дальней – всего пять световых часов.
– Там
– Речь не о том, что он умирает. Речь о преемственности.
– Династия Ву простирается в прошлое на тысячу лет, Наффа. Вряд ли кого-нибудь настолько беспокоит преемственность.
– Людей беспокоит не преемственность. Людей беспокоит их повседневная жизнь. Кто бы ни стал имперо, перемены неизбежны. В системе триста миллионов имперских подданных, Кардения. Вы наследница. Все знают, что династия останется прежней. Речь обо всем остальном.
– Не могу поверить, что ты на стороне исполнительного комитета.
– Даже остановившиеся часы дважды в день показывают правильное время.
– Ты читала речь?
– Читала. Она просто чудовищна.
– Будешь ее переписывать?
– Да, уже переписала.
– Что еще?
– Они хотят знать, изменили ли вы свою позицию в отношении Амита Нохамапитана.
– Какую именно позицию? Насчет того, чтобы встретиться с ним или выйти за него?
– Полагаю, они надеются, что за первым последует и второе.
– Я уже однажды встречалась с ним и именно потому не желаю встречаться снова. И уж определенно не собираюсь выходить за него.
– Исполнительный комитет – возможно, предвидя ваше нежелание – хочет напомнить вам, что ваш брат, покойный кронпринц, в принципе согласился жениться на Надаше Нохамапитан.
– Я скорее вышла бы замуж за нее, чем за ее брата.
– Предвидя ваше возражение, исполнительный комитет желает напомнить вам, что этот вариант также был бы приемлемым для всех сторон.
– За нее я тоже не собираюсь, – сказала Кардения. – Мне не нравятся они оба. Ужасные люди.
– Ужасные люди, чей дом занимает господствующее положение среди Торговых гильдий и чье желание заключить союз с домом Ву позволило бы империи получить рычаг воздействия на гильдии, которого у нее не было в течение столетий.
– Это твои слова или исполнительного комитета?
– На восемьдесят процентов – исполнительного комитета.
– И на двадцать процентов твои? – Кардения изобразила притворный ужас.
– Я на свои двадцать процентов считаю, что политические браки порой необходимы тем, кто, вроде вас, готовится стать имперо и, несмотря на поддержку тысячелетней династии, нуждается в союзниках, чтобы держать гильдии в узде.
– Хочешь сказать, будто всю последнюю тысячу лет имперо Ву были, по сути, марионетками, действовавшими в интересах гильдий?
– Я хочу напомнить, что вы назначили меня на этот пост не только благодаря личной дружбе и моему опыту в придворной политике, но и потому, что я защитила докторскую по истории династии Ву и знаю о вашей семье больше, чем вы сами, – сказала Наффа. – Но политикой я, конечно, тоже могу заниматься.
Кардения вздохнула:
– И все же нам не грозит опасность стать марионетками гильдий.
Наффа молча смотрела на начальницу.
– Ты шутишь, – проговорила Кардения.
– Дом Ву – сам по себе торговое семейство,
– Спасибо, – сухо ответила Кардения.
– Ничего личного. Никто не ожидал, что вы унаследуете корону.
– Будто я не знаю.
– И никто не понимает, как к вам относиться.
– Не считая исполнительного комитета, который хочет выдать меня замуж.
– Они хотят сохранить возможность союза.
– Союза с ужасными людьми.
– По-настоящему приятные люди обычно не получают власти.
– Хочешь сказать, я особенная? – спросила Кардения.
– Не помню, чтобы я называла вас приятным человеком, – ответила Наффа.
– Все это не твои проблемы, – сказал Батрин Кардении, когда та вернулась в его спальню и снова села в кресло. Медики, хлопотавшие над ним, пока он спал, удалились в соседние комнаты, и отец с дочерью снова остались вдвоем, не считая набора врачебного оборудования.
– Знаю, – ответила Кардения. Разговоры на эту тему уже были, но Кардения знала, что возвращение к ним неизбежно.
– Ко всему этому готовили твоего брата, – продолжал Батрин, и Кардения кивнула, слушая его медленную речь. Реннеред Ву на самом деле был ее сводным братом – сыном супруги имперо Гленны Косту, в то время как Кардения стала плодом короткой связи между имперо и ее матерью Ханной, профессором древних языков. Ханна Патрик познакомилась с имперо, проводя для него экскурсию по собранию редких книг в библиотеке имени Споуда университета Ядропада. Они стали переписываться на научные темы, и через несколько лет после внезапной смерти супруги имперо подарил Ханне Патрик сперва редкое издание «Касида аль-Бурда» [1] , а затем, довольно скоро и к некоторому удивлению обоих, – Кардению.
1
«Касида аль-Бурда» («Поэма мантии») – ода в честь пророка Мухаммеда, написанная выдающимся египетским суфием аль-Бусири.
Наследником уже был Реннеред, и Ханна Патрик после некоторых раздумий решила, что скорее шагнет из шлюза в космос, чем станет постоянным предметом обстановки имперского двора. Поэтому Кардения росла в достатке и неге, но вдали от атрибутов реальной власти. Кардению признали дочерью имперо, и она регулярно, хоть и нечасто встречалась со своим знаменитым отцом. Иногда одноклассники дразнили ее «принцессой», но не слишком часто и не слишком жестоко: как оказалось, она действительно была принцессой, и ее отряд имперской охраны не терпел проявлений неуважения.