Крушение лабиринта
Шрифт:
Кто выстроил этот ад? Какое колдовство приводит в согласованное движение огромные массы камня? Что это? Безумие… смертельная болезнь и распад… вырождение Лабиринта? Здесь всякий его участок постоянно меняет расположение относительно остальных участков. Свободен путь во все стороны. Но только какое направление ни избрать – всё движешься в никуда…
Как вырваться из этого безостановочного каменного кружения? Как определить и, главное, удержать направление выхода из
Потерян ли ты для меня теперь навсегда, благословенный мой Остров солнечный? Лучшее, что только есть в бытии миров! Где ты?… Где-то неизмеримо высоко или же в недосягаемых безднах? По правую ты или по левую от меня руку?… Или – в таких пространствах, которые не соотносимы с этим столпотворением движущихся громад вообще никак?
Все спутало это безостановочное завораживающее кружение… Неужели мне ничто не поможет?! Я схвачен и унесен бескрайним водоворотом, как дерево без корней…
Ты, белая сияющая чаша совершенного дня!… Ты, красный огневой Круг ночи!… Вы держите мое сердце. И – вы вернете меня себе, если только я буду честен в сердце своем!
Если, наконец, я стану с самим собою предельно честен.
Ведь корни мои – не в том, что я поклялся совершить месть. Не в жажде обрести для нее оружие, как будто бы неизбывной.
Она не та, моя жажда… Чего же я ищу здесь? Чего я желаю вправду – неизлечимо, горячечно… от самого себя прячась??
Вдруг словно черная молния вспыхивает перед глазами Тессия. В единое мгновенье одевает все тьма, словно он ослеп.
Здесь это верная смерть.
Но Тессий отмечает это с какой-то тихой, остановленной отрешенностью.
Непроницаемая темнота стоит – и замер без движения Тессий, который все превзошел и на все согласен. Боится ли сейчас верной смерти? Нет. Потому что знает: все, жизнь и смерть – все совершается по сокровенному твоему желанию. И власти сокровенного своего желания избежать – ты все равно не можешь.
В глубокой непроницаемой тьме начинает проступать, медленно, оранжевого свеченья прямая нить.
Вся сразу, медленно разгораясь – прямая и бесконечная.
Сначала представляет она собой череду огневых несильных пульсаций, прошивших мрак. Затем дыхание световых узлов сливается воедино и вот уже она – луч, непеременчивый, сильного и постоянного света. И – не рассеивающийся. И луч подобен бесконечной длины сияющему копью.
Тьма, которая обрушилась так внезапно, начинает постепенно редеть. Вновь делается видим уходящий вперед карниз… и проступают по сторонам его стены: перемещающаяся и неподвижная.
Но не исчез луч, в нем рожденный. Он только делается теперь, вроде бы, немного более узким, словно дополнительно фокусируясь. И этот луч – как замечает с удивлением Тессий – исходит от его собственной груди. В точности от места, где сердце.
Противоположный конец луча упирается в движущуюся стену высоко над головой Тессия, скользит по ее поверхности.
Он проникает и дальше. Он достигает много, неизмеримо дальше!
Я знаю – я очень хорошо это знаю – куда идет этот луч!
Оранжевая спица есть указующий перст, путеводный знак.
И она подобна… подобна спице, которая в колесе (в колесе Судьбы): она кружится – и тем не менее постоянно направлена в Средоточие!
И силы возвращаются к богу. Потому что он понимает, что ему теперь ясно указан путь. И ясно, и постоянно.
И вот, он делается неутомим в исполнении своего пути.
И словно бы ему это танец…
Ныряет в проносящиеся мимо на большой скорости отверстия стен.
Взбирается, то нисходит, стремительно, по едким ступеням сквозных колодцев.
И балансирует над разверзающимися вдруг безднами, во чреве которых кружатся, шестернями, бесчисленные колеса.
Легко. Потому что огненная стрела, живая, указывает ему непрестанно ясное направленье его пути. Она воспринимается… чем? Глазами – или каким-то новым, иным, особенным открывшимся у него зрением. И Тессий пребывает как будто бы в полузабытьи – Тессий, идущий путем луча. Смеется, с невероятной легкостью ускользая от очередного летящего на него выступа.
Ведь он теперь не один. Он ведь…
Море, не имеющее границ… Оно совершенно пусто; лишь одинокая скала возвышается посреди него. И эта скала напоминает развалины затонувшей крепости.
Местами ее подъем совершенно ровен, и даже думается: а вдруг и впрямь это не порождение природы, а изваяние? Однако не видать нигде стыков между камнями – сие не кладка, но своенравный выход бугристого, красноватого, седого от волн базальта. Причудливая вершина донной гряды, что обнажилась от фаты моря… невесть в какие века.
Тем более поражает портал, что лег на лице утеса, словно смотровое отверстие боевого шлема. Уж это не работа стихии – терраса вырезана со всем искусством, какое может отличать зодчего, опытного и зоркого. Она занимает почти всю южную сторону одинокой морской скалы, верхнюю ее треть.
Шеренга редких колонн укрывается в полумраке. Это высокие каменные цилиндры, прямые и одинаковые. И тем не менее чем-то неуловимо напоминающие стволы деревьев. Естественностью пропорций, возможно. Такого не добиться резцом… уж ни великий ли Мелний применил здесь Искусство повелевать камню?