Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна
Шрифт:
– Ах боже мой, что этому бабнику сделается! А вот у Али может быть травма… Мало она настрадалась от Сережи, так теперь еще и Левка…
– Ну, видимо, не смогла устоять против его обаяния.
– И ведь сколько раз я ее предупреждала… Теперь вместо того, чтобы вникать в дела, она будет думать о Леве… Да ладно бы еще это имело какой-то смысл, был бы шанс устроить свою жизнь… А тут ей светит разве что Римма…
– Не драматизируй, Марго. В конце концов Аля уже большая девочка, разберется. А вдруг Левка так втюрился в нее, что возьмет и пошлет к чертям свою мегеру,
– Ох не думаю… Они тебя не видели?
– Да нет, какое там! Сидят, глаз друг с друга не сводят, он держит ее руки в своих, а она вот-вот растает…
– Господи, бедняжка… У него же бабы везде… На работе этот курятник… А впрочем, пусть делают что хотят. Данька, когда мы летим на Майорку?
– Двадцать девятого.
– А сейчас у нас…
– Двадцать пятое.
– Прекрасно. Улетим и я на неделю все забуду. Дань, только ради бога, никаких экскурсий, я это ненавижу!
– Думаешь, я не знаю? Зачем нам экскурсии? Возьмем напрокат машину и будем ездить, куда захотим.
– Кто-то мне говорил, там хорошие магазины… Господи, неужели можно никуда не спеша пройтись по магазинам…
– Ну, тут я тебе не товарищ…
– Найдешь себе занятие, не сомневаюсь.
– Уже нашел, предвидя твою страсть к магазинам. Там можно порыбачить в море.
– Данька, а с тобой хорошо… Просто, легко…
– Потому что я люблю свою жену и понимаю.
– Кажется, да.
– Можно я дам тебе один совет?
– Попробуй!
– Не говори ни Але, ни Левке, что мы их тут застукали, не надо. Может, все еще и рассосется само, а если выставишь преграды, можно только все обострить…
– Ты мудрый, оказывается.
– Ну да, мудрый как Ярослав и Натан вместе взятые, – засмеялся Даниил Аркадьич.
– Чего ты смеешься?
– Тошка мне как-то сказала: если бы вы пожили в нашей семье, стали бы мудрым как Ярослав и Натан. А я не понял насчет Натана, так знаешь, что мне сказала эта малолетка: «Лессинга не нюхали?» Какова!
– Да, она у меня начитанная девушка… Впрочем, я не уверена, что в наше время это ей пригодится.
– Да уже пригодилось, во-первых, я прочел «Натана Мудрого», а во-вторых, перебрался к вам и вот результат!
Марго с нежностью на него взглянула.
– Марго, может это тема не для ресторана, но я хочу, чтобы ты знала…
Марго напряглась.
– Я тут пообщался теснее с твоими тетушками… Они такие разные, но обе – изумительные женщины, с поистине трагической судьбой…
– Да уж…
– Погоди, не сбивай с мысли… Так вот, благодаря тебе они живут в общем-то полной жизнью, соответственно своему возрасту, конечно, но ни в коей мере не осознавая трагизма своего положения… Оказаться на старости лет оторванными от родных мест, жить, собственно, на иждивении племянницы…
– Не произноси этого слова! Какое иждивение? Я по гроб жизни обязана им, если бы не они, как бы я могла растить Тошку? Я же вкалывала как безумная, чтобы хоть как-то выжить… Да, совсем забыла… Мне Эличка сказала, что ты дал ей кучу денег…
– А как иначе? Я же живу в доме, я не нахлебник… Это только естественно. Ну вот, ты меня сбила…
– И
– И все-таки я договорю. Ты удивительное создание, Марго. Я не только люблю тебя как женщину, как жену, но и безмерно тобой восхищаюсь. Меня ведь ты тоже, в общем-то, спасла, вытащила из ямы…
Не выдумывай! – рассердилась Марго. – Вот если бы я нашла тебя пьяного в канаве, тогда другое дело! Если хочешь знать, я тогда и влюбилась в тебя потому, что ты внушил мне уважение. Человек с твоим воспитанием, образованием и так далее, потерпевший крах в эмиграции, вернулся и не спился, а пошел работать руками, не думая о таких глупостях как статус и прочие поводы для безделья и пьянства.
– У нас сегодня вечер признаний… Дай руку…
Марго улыбнулась и протянула ему руку, он поцеловал ее в ладонь, поднес к своей щеке.
– Последнее признание на сегодня. Я люблю тебя, Марго, хоть ты и забыла, какой сегодня день.
– Да? Какой? – всполошилась она.
– Сегодня ровно пять лет, как мы встретились. И судя по атмосфере вечера, первый роковой рубеж уже пройден. Пять лет, это какая свадьба? Ситцевая? Деревянная?
– Не помню. Но сегодня ведь не день свадьбы…
– А у нас ее, считай, и не было. Так же как и медового месяца. Надеюсь, на Майорке у нас будет медовая неделя.
– Почему бы и нет? Смотри, они уходят.
– Марго, забудь ты о них.
Ох, Данька. На Алю больно смотреть, так она светится. Хотела бы я знать, он сейчас отвезет ее на дачу или поедет к ней на Ломоносовский?
– Я бы точно поехал на Ломоносовский. Но Левочка намного старше меня… Этого нельзя не учитывать…
– Да Бог с ними, пусть делают что хотят. Моя совесть чиста. Я не раз ее предупреждала. А вдруг это и в самом деле любовь?
Аля была на седьмом небе, хотя естественного продолжения вечера не воспоследовало. Лев Александрович отвез ее на Ломоносовский, проводил до дверей, поцеловал руку и произнес с чувством:
– Дорогая, не будем спешить… У меня нынче был тяжелый день.
В машине его дожидался Федор. Он молча сунул ему стодолларовую бумажку.
– Лев Александрович, спасибо, конечно, но хватило бы и половины, вы же там не остались.
– Устал я что-то, брат Федор. В другой раз.
– Правильно, успеется. Домой?
– Домой, домой, брат.
Здорово запал он на эту бабенку. Обычно полтинник сует, а тут стольник. Похоже, Верочка обломается. Хотя с Риммой Павловной любая обломается, но теперь особенно. На мой лично взгляд, Верочка поаппетитнее будет. Там и титьки и задница что надо, да и моложе она, а вот поди ж ты… А Лев-то Александрович молоток, скоро шестьдесят, а баб трясет как груши, поди и жену когда-никогда ублажить надо. А сегодня устал… от чувств небось… А может, это у него политика такая – не сразу в койку валить? Ну да поглядим, чего будет. И что бабы в нем находят? Ну, многим, конечно, денежки глазки застят, а эта вроде не из таких. И вот совсем было поплыла баба, а он нет, до свиданья мол… Интересно, ох интересно, чем это кончится…