Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна
Шрифт:
– Ну и что? Пусть мама живет там, а ты тогда будешь жить у нас. И учиться у Пундика. Ты ведь такая же внучка, как и я.
– Нет, я нахлебницей быть не хочу!
Тошка с уважением взглянула на кузину.
– Зачем нахлебницей? Если твоя мама не захочет жить в этой квартире, то ее можно сдать за хорошие бабки, и тебе хватит и маме твоей останется.
Тася просияла и тут же печально покачала головой.
– Скорее всего мама эту квартиру продаст…
– Ну и что? Тогда она будет посылать тебе деньги на жизнь или просто положит в банк на твое имя.
– Да не согласится она меня тут оставить…
– Ну, ты мою маму не знаешь! Она кого хочешь в чем хочешь убедит! Имей
– Твоя мама классная, я сразу поняла… Ой, Тошка, а вдруг твоя мама сумеет уговорить мою в Москву переехать?
– Даже не сомневайся!
Тася вдруг задумалась, машинально жуя яблоко. А Тошка между тем сооружала бутерброды с сыром и помидорами, намериваясь засунуть их в микроволновку. Она всегда очень основательно относилась к процессу приема пищи – Эличкино воспитание.
– Слушай, а может, еще колбасы положить? Как ты думаешь? И чуть-чуть майонезику?
– Знаешь, что я подумала, – уставившись невидящим взглядом в темное окно, медленно проговорила Тася, – это хорошо, правильно, что мама никогда не говорила мне про всех вас, про деда…
– Почему? – заинтересовалась Тошка.
– Потому что я наверное обижалась бы, завидовала, у меня выработались бы всякие идиотские комплексы… А так, не успела я привыкнуть, что у меня есть родственники, был всемирно известный дед, как тут же выясняется, что дед меня не забыл, оставил наследство… да и бог с ним с наследством, главное, он мне талант передал…
– Да, от скромности ты не загнешься, а вот в остальном… Ты человек, Таська! И я так рада, что у меня такая двоюродная сестра. А скромным в наше время быть бесперспективно. Так что насчет колбасы?
– Давай, жрать и вправду охота!
– А растолстеть не боишься?
– Не-а, я не толстею.
– Здорово, я тоже! Эличка говорит, что бабушка наша тоже могла съесть сколько угодно, и не толстела.
– А ты бабушку помнишь?
– Нет, я еще не родилась, когда она умерла. Хочешь, я тебе фотографии покажу?
– Нет, сейчас я наверное уже этого не выдержу. Прикинь, сколько на меня всего за сутки свалилось.
– Да уж, тут и носорог сдохнет, – засмеялась Тошка.
– Почему носорог? – удивилась Тася.
– Ну, он такой… бронебойный и бронированный, его фиг чем проймешь.
– Это ты сама придумала, как ясный блин?
– Ага!
– Ты наверное будешь писательницей…
– Откуда ты знаешь? – насторожилась Тошка.
– Что?
– Что я хочу быть писательницей?
– Догадалась.
– Ну ты даешь! Знаешь, мне с тобой… интересно! Я в школе дохну с тоски, у нас в классе мальчишки какие-то усоски, а девчонки, у них один гламур на уме… Мне с ними скучно. Вот ты – другое дело!
– Знаешь, я когда сюда летела, думала, что ты наверное такая…
– Столичная задавака, дура и стервочка?
– Точно!
– Теперь так не думаешь?
– Ты что!
– Просто мы с тобой одной крови, и это в буквальном смысле слова.
– Ну и в переносном тоже немножко, да?
– Супер!
Даниил Аркадьевич волновался. Ссора с женой как всегда нервировала его. И что за идиотская идея жить врозь? Многие мужики завидуют ему… Да, в иных случаях это приятно, так сказать, в мирное время, но вот помириться куда труднее, не подойдешь просто обнять, без всяких слов, тут нужна уже определенная дипломатия, тактика… Но ведь виновата она сама. Знает же, что мужик такое существо… Зачем его искушать свободой? А уж если даешь ему свободу, то не приезжай без предупреждения… да ведь ничего, собственно, не было, просто не успелось… Эта Эвелина такая
Утром за завтраком Тошка спросила?
– Тась, а почему ты маме не позвонила?
– Зачем, она же знает, где я.
– Ну а сказать про Пундичку, про голос, про талант?
– Мне кажется, она расстроится…
– Расстроится? – ахнула Тошка, – не может такого быть!
– Очень даже может!
– Но почему?
– Потому что ответственность… Лишние хлопоты. Я один раз слышала, как мама говорила своей подруге: «Я так рада, что Таська у меня самая обычная девчонка, эти одаренные дети такая ответственность, кажется, знай я, что Таська талантливая, у меня бы минуты спокойной не было». Так зачем ее раньше времени огорчать? Она, между прочим, тоже не сообщила мне, что квартиру в наследство получила.
– Да, правда… А как ты считаешь, почему?
– Потому что в жизни все должно доставаться трудом, а наследство это непедагогично!
Тася произнесла все это уморительно-смешным тоном.
Тошка фыркнула и спросила:
– Ты что, с ней на разных волнах существуешь?
Тася озадаченно взглянула на кузину.
– Наверное, да. А ты со своей мамой?
– Нет, мама меня понимает и никогда нотаций не читала. Меня вообще коллективно воспитывали. В основном Эличка и Нуцико. Дед тоже иногда вмешивался. Он, например, с пяти лет брал меня с собой в театры, на концерты… А когда понял, что у меня нет настоящего слуха, отменил уроки музыки, я счастлива была, зато сразу меня стали учить языкам.
– Ты какой язык знаешь?
– Французский и английский.
– А я немецкий, мать же преподавала немецкий в школе… Пока ее не взяли переводчицей к вице-губернатору. Ее мужик – водитель у вице-губернатора, он ее и устроил. У нас там немцы комбинат строят, вот немецкий и понадобился. Тош, а у тебя парень есть?
– Парень? Нет. А у тебя?
– Был один, но так… ничего интересного.
– А ты с ним… Ну…
– Один раз, но мне жутко не понравилось, такая гадость…
Тошка с восторгом взглянула на сестру.