Крутая глиссада
Шрифт:
– Номали, – он отхлебнул из бутылки минеральной воды и присел рядом с бандитом, – а почему женщина в такой одежде? Наверняка ей неудобно. Неужели у вас так далеко зашли дела с предрассудками?
– Э-э, – чеченец повеселел. – Хочет, пусть брюки надевает. Никто из мужчин ей ничего не скажет. Мне какое дело? Так ей нравится. Наши женщины часто ходят пешком из одного села в другое. Привыкли.
– Долго еще? – Скрипач посмотрел в сторону соседнего хребта, за которым только что скрылось солнце, потом опустил взгляд вниз. Над видневшейся между деревьями рекой появились клочки
– Уже пришли.
– Ты по спутниковому телефону общался с теми, кто следит за спецназом?
Чеченец лишь кивнул и стал обуваться.
В сумерках подошли к самому берегу. Номали вновь стал кому-то звонить. С минуту пообщавшись, сложил антенну и посмотрел на Скрипача:
– С той стороны лагерь. Сто метров от берега. Сейчас или утром они придут к воде.
– Где именно?
– Там, – Номали показал рукой вверх по течению. – Видишь черное дерево на нашей стороне?
– Теперь ясно, – разглядев на склоне огромный, обгоревший дуб, подтвердил Скрипач. – Надо уйти от берега. Они выставили охранение и могут нас заметить.
– Знаю, – чеченец повеселел. – Я давно воюю. Сам как спецназ. Только чеченский.
Они отошли от реки и поднялись выше. Продираясь через частокол небольших деревьев, направились по едва заметной тропе, идущей вдоль берега. Склон был очень крутой. Приходилось хвататься за ветви деревьев и даже траву, чтобы не скатиться вниз.
– Все, – принял решение Скрипач. – Дальше пойдем ты, я и Маххабат. Нужно уложить в ее рюкзак то, о чем говорили.
Вскоре впереди показался уже знакомый исполин, погибший, видимо, от удара молнии. Голые черные ветви слегка шевелились от легкого ветерка и едва слышно стучали друг о друга.
– Стой! – скомандовал шепотом Скрипач. – Не подходи к нему близко. С той стороны хорошо просматривается это место.
Скрипач глянул вниз – отвесный склон, покрытый травой, среди которой местами виднелись торчащие из земли камни.
Чеченец проследил за его взглядом:
– Думаешь, здесь?
– Угу, – Скрипач невольно обернулся к Маххабат.
В ее глазах спокойствие и решительность. Губы превратились в одну тонкую нить.
– А если ее не найдут сегодня? – забеспокоился Номали.
– Еще лучше.
Они переложили в один из рюкзаков оборудование. Сунули в карман немного денег.
Номали отвел взгляд в сторону:
– Маххабат, Карим сейчас сделает тебе укол. Ты будешь спать. Что говорить русским, когда придешь в себя, знаешь. Куда завести этих баранов, тоже известно.
По поводу инъекции он врал. Это предложение с самого начала отверг Скрипач. Он знал – в группе по штату должен находиться врач. Ему ничего не стоит определить, что чеченка находится в состоянии наркотического сна. Да и так называемые бойцы-офицеры не лыком шиты. Поэтому остановились на том, что ее оглушат. Ударят сильно. Не исключено – убьют. На этот случай он также предусмотрел вариант развития событий. Спецназовцы попрут устройство с собой, одновременно выдавая свое местонахождение. В этом случае не составит труда грамотно устроить засаду и часть группы взять живыми. После разбросать в районе аэропорта тела убитых
– Я готова, – поправляя лямки рюкзака, проговорила Маххабат.
– А если убьешь? – едва слышно спросил Скрипач и незаметно толкнул локтем Номали.
Приготовление к спектаклю вызвали у него холодок страха. Нет, не из-за того, что Номали не рассчитает силу удара и женщина может пострадать намного серьезнее, чем следовало бы, или вовсе поплатится жизнью. Ему было не по себе от того, с какой покорностью и рвением чеченка идет на самопожертвование.
– Тебе надо испачкать лицо, – Номали присел на корточки и снизу вверх уставился на чеченку. – Одежду тоже. Расцарапай ноги.
Третий шедший с ними боевик тем временем приготовил шприц с бурой жидкостью.
– У них в группе врач, – напомнил Скрипач и отвел взгляд в сторону. – След от укола…
– В ногу сделает, – перебил Номали, – потом наденет обувь, видно не будет.
Они говорили лишь для того, чтобы отвлечь внимание чеченки.
Когда все приготовления были закончены, Скрипач взял бинокль и долго рассматривал противоположный берег. Ничего подозрительного. Если и есть с этой стороны охранение, то далеко от воды.
Боевик, державший в руке шприц, присел перед Маххабат на корточки и что-то сказал по-чеченски. Женщина нагнулась и стала снимать туфлю.
В этот момент стоявший за ее спиной Номали камнем двинул ее в основание черепа. Скрипач зажмурился.
«Точно убил», – мелькнула мысль.
Маххабат завалилась на бок.
Сидевший перед ней бандит выпрямился. Убрал шприц в нагрудный карман камуфлированной куртки.
Скрипач взял женщину за запястье.
– Ну что? – одними губами спросил Номали.
– Жива, – чувствуя, как пульсирует в венах кровь, облегченно вздохнул он. – Надо скатить ее вниз.
Не церемонясь, женщину толкнули с горы. Несколько десятков метров Маххабат, словно мешок с хламом, катилась, ударяясь о выступающие из земли камни.
Обследовав окрестности села, в котором жил хозяин грузовика Музаев, ближе к вечеру спецназовцы организовали небольшой и скоротечный бой с мелкой группой «боевиков», в роли которых выступали офицеры чеченцы. В ходе «перестрелки» Джин с Шаманом «оторвались» от преследования и выдвинулись в обход Харачоя. Остальные под руководством Филиппова перешли дорогу, соединяющую равнинную часть Чечни с горными селениями, прошли вдоль берега Халхулау и устроились на ночлег в заросшей по краям густым кустарником ложбине.
Ночью было прохладно. От реки, до которой было чуть больше ста метров, тянуло сыростью. Антон устроился на спальнике, брошенном прямо на сухую прошлогоднюю траву. Попытка пристроить под голову мешок не увенчалась успехом. Даже без спальника и части съеденного пайка он был тугой и громоздкий. От неудобной «подушки» вскоре заболела шея, и Филиппов отодвинул рюкзак в сторону.
Положив рядом с собой станцию для связи с Джином, рядом коротал ночь Лавр. Под утро стали одолевать комары, окончательно разогнав сон.