Крутая мисс
Шрифт:
При этих словах бандит заметно поскучнел, очевидно, вспомнив, как мы поступили со своим «другом», и сказал, что все понял.
— Вы хотите накрыть капитана с товаром в первом же порту! — догадался он.
— Это не твое дело! — отрезала я. — Вообще, как только мы передадим груз, ты забудешь о нем и будешь молчать, пока не спросят!
— Как скажете, сеньорита! — отозвался Хуан. — Может быть, тогда вы меня высадите на панамский берег, когда все закончится? Уверяю вас, после этого вы никогда обо мне не услышите.
— А вот это не выйдет, дружок! — вмешался неожиданно Доули. —
Пришла моя пора удивляться.
— Значит, вы все-таки не английский репортер, Доули? — воскликнула я. — И вы столько времени морочили мне голову?
— Вы тоже морочили мне голову, Юлия! — мягко сказал он. — Но я же на вас не в обиде.
— И вы все это время тоже следили за моим земляком?
— Нет, я ничего не знал о вашем земляке. Я следил за Ортегой. У нас были довольно неопределенные сведения о его замыслах построить очередную субмарину, но на объект меня вывели именно вы и этим значительно облегчили мою работу. В самое ближайшее время наше бюро свяжется с колумбийской полицией, и мы накроем это змеиное гнездо. Я настолько вам благодарен, что согласен даже закрыть глаза на эпизод с «Меркурием», тем более, как я подозреваю, в холодной России его капитана будет ждать сюрприз?
— Сеньоры, — мрачно вмешался Хуан, — если вы рассчитываете на меня, то напрасно. Я лучше отрежу себе язык, чем скажу худое слово о сеньоре Ортеге!
— Это твое дело, — хладнокровно заметил Доули. — Только от тебя зависит, в какой роли ты дойдешь до суда — обвиняемого или свидетеля. Уверяю, что в первом случае нам удастся засадить тебя за решетку лет на десять. А если выберешь второй вариант, поступишь под крыло американской системы защиты свидетелей и сохранишь свободу, а может быть, и жизнь.
— Я — человек неученый, сеньоры, — нерешительно сказал Хуан. — Вы говорите, что возьмете меня в Штаты? Адвокаты там хоть куда — может быть, они мне все растолкуют?
— Можешь быть в этом уверен, — твердо заявил Доули.
Тут я впервые обратила внимание, что он изменился — словно помолодел. Оказалось, он просто потерял где-то свой черный парик. В остальном с ним все было в порядке — во всей этой заварухе «репортер» не получил ни царапины.
Положение Валентина Сергеевича было гораздо хуже — всеми забытый, он лежал на мешках с наркотиком и тихо стонал. Спохватившись, Доули помог ему перебраться на заднее сиденье и перевязал простреленную руку с помощью индивидуального пакета, который тоже имелся в одном из его бесчисленных карманов. Валентин Сергеевич скрипел зубами и трагически закатывал глаза.
— Этот человек тоже сможет воспользоваться услугами программы защиты свидетелей? — спросила я Доули по-английски.
— Несомненно, — кивнул тот. — Мне кажется, он будет сотрудничать с нами очень активно, и его помощь будет неоценимой. Однако вряд ли он сумеет скоро попасть домой.
— Может быть, это даже к лучшему, — сказала я. — Учитывая, что вернется он с пустыми карманами…
— Да, подзаработать он не успел, — согласился Доули и философски добавил: — Зато сохранил жизнь.
Валентин Сергеевич не догадывался,
Путь к морю оказался довольно легким. В катере имелся достаточный запас бензина, и мы добрались до устья реки, никуда не заходя. Потом нам пришлось ждать наступления темноты в малоприметной бухточке, где вода казалась зеленой из-за буйной растительности, которой был покрыт берег. Хуан предупредил, что днем в заливе запросто можно наткнуться на береговую охрану.
Тропическая ночь наступила, казалось, мгновенно — так всегда бывает в этих широтах. С наступлением темноты ожил окружавший нас лес — он опять заголосил и заверещал на разные лады, и от этих диких звуков мороз пробирал по коже. Полчища москитов атаковали нас с воздуха. Тогда мы вышли наконец в море. Промчавшись около мили, Хуан заглушил мотор и показал на огни сухогруза.
— Там, на корме, валяется цветной фонарь, — сообщил он. — Нужно подать сигнал, чтобы нас заметили. Три красных, два синих. Они должны нам ответить.
Я перебралась на корму и отыскала мощный электрический фонарь с цветными фильтрами. Потом, включив его, начала подавать условленные сигналы в сторону стоявшего на рейде корабля. Через некоторое время оттуда замигал ответный огонек.
— Они нас заметили, — буркнул Хуан. — Сейчас спустят шлюпку.
Наш катер продолжил медленно дрейфовать в сторону судна. Хуан посоветовал не выключать фонарь, чтобы не разминуться в темноте, и вскоре мы заметили еще один огонек, который словно подпрыгивал на волнах, — это горел фонарь на борту шлюпки. Он постепенно приближался, и вскоре мы различили темный силуэт лодки и услышали шлепанье весел по воде.
Еще через минуту шлюпка уже скользнула вдоль нашего правого борта, и луч фонаря осветил наши лица. Суденышки стукнулись бортами, и грубый мужской голос произнес на плохом испанском:
— Буэнас ночес, амигос! Терпите кораблекрушение? — Тон казался несколько встревоженным и разочарованным.
— Мы привезли груз, — буркнул Доули. — Груз от Мигеля.
— Груз для нас? — деловито удивились со шлюпки. — От Мигеля? А где Мигель?
Я поняла, что наши земляки с «Меркурия» не горят желанием нам доверять. Но без предмета преступления не удастся задержать преступную группу, действующую на родине, поэтому я решила заставить этих конспираторов взять груз во что бы то ни стало.
— Эй вы, придурки! — грубо сказала я, переходя на русский. — Мы не для того мотались весь день по воде, чтобы нам тут задавали идиотские вопросы! Забирайте груз и сваливайте! У нас раненый, и нам нужно спешить.
В шлюпке приподняли фонарь чуть повыше, и я увидела в луче света фуражку с белой тульей, любопытный глаз под кустистой бровью, полную розовую щеку и погончик на форменной рубашке с нашивками помощника капитана.
— Ба, да тут все свои! — воскликнул тот же голос, но уже с юмористическими интонациями. — Мигель устроил здесь русскую колонию? Ребята, кажется, нас сейчас покроют родным матом! — Гребцы в шлюпке в ответ на это сдержанно рассмеялись.