Крутая волна
Шрифт:
— А вы все в трудах праведных? — насмешливо спросил он. — Зачем?
«Наверное, этому мотыльку не страшен и ветер революции, — подумал Колчанов, так и не ответив на вопрос. — А может, он прав: зачем?»
Сумин, бесцеремонно глянув в начатое письмо, сказал?
. — Что это вы, батенька, на ночь глядя придумали себе столь печальное занятие? Успеете завтра. У меня вон тоже матроса Сидоренку убили, да я не спешу. Не велика радость, чтобы спешить сообщить о ней. У меня к вам есть деловое предложение:
— Ах, вы все о женщинах!
— Отнюдь!
— Что же тогда?
— Легкий ужин. С икрой и непременно с мар- телем. Вы представляете, в такое время и — мар- тель.
«А может, и в самом деле мне надо встряхнуться, отвлечься?» — подумал Колчанов.
— Хорошо. Только мне необходимо принять душ и привести в порядок свой гардероб. Вестовых сейчас, сами знаете, нет.
— Да, к сожалению. Я тоже сам гладил себе рубашку. Кто бы мог подумать, что мы доживем и до этого!
— То ли еще будет!
— Ах, не говорите! Так сколько вам потребуется времени на то, чтобы собраться?
— Полчаса.
— Хорошо, ровно через полчаса я захожу за вами, — сказал Сумин и, что-то мурлыча себе под нос, вышел из каюты.
Через полчаса они сошли на берег.
По дороге Сумин сказал, что они собираются в «Астории», но не в ресторане, а в номере.
— Так, знаете ли, спокойнее. Публика вся известная, да и не стоит дразнить гусей: нынче обыватель критически смотрит на всякого рода увеселения.
Они поднялись на третий этаж, остановились перед массивной полированной дверью. Прежде чем постучать, Сумин посмотрел направо и налево. Убедившись, что в коридоре никого нет, он постучал один раз, потом сделал паузу и постучал еще дважды. Видимо, этот стук был условлен заранее, и дверь тотчас открылась.
Номер состоял из двух комнат и окнами выходил к Исаакиевскому собору. Впрочем, окна сейчас были тщательно задрапированы. Об этом, очевидно, позаботился тот самый господин, который открыл дверь и, увидев Колчанова, вопросительно посмотрел на Сумина. Тот в ответ кивнул и поднял вверх указательный палец — жест, видимо, тоже условленный.
В первой комнате было уже человек семь или восемь, они встретили Сумина приветливо:
— Рады вас видеть, мичман.
— Мы уже боялись, что вы не придете. А вы даже не один.
Сумин представил Колчанова:
— Старший лейтенант Колчанов Федор Федорович.
Здесь все называли друг друга по званиям, хотя кроме Сумина и Колчанова только один был в форме, разумеется без погон. Кажется, вон тот с красивой седой головой даже генерал. Кто-то назвал его «ваше превосходительство». Впрочем, может быть, и не военный, а статский.
Один за другим пришли еще трое.
Пили и ели много, говорили значительно меньше, в основном передавали друг другу последние новости:
— Керенский в Гатчине. С фронта снимаются наиболее надежные части, идут на Петроград.
— Казаки заняли дачу Шереметьева, но их, кажется, уже выбили оттуда.
— Надежды на юнкерские училища не оправдались. Дух у юнкерочков оказался слабым.
— У Владимирского моего матроса убили, — сообщил Сумин и кивнул в сторону Колчанова: — А у него сразу двоих.
— Что такое двое или трое? Их тысячи…
Вдруг все замолчали и повернулись к тому самому седому господину, которого называли превосходительством. Он медленно свернул салфетку, негромко и с достоинством сказал:
— Господа!
Потом вопросительно посмотрел на хозяина. Тот в свою очередь — на Сумина. Потом все повернулись к Колчанову.
— Федор Федорович, — обратился к нему Сумин. — Вы здесь первый раз. Я знаю вас как человека порядочного и надеюсь, что все, о чем вы здесь услышите, останется между нами.
«Вот тебе и мотылек! Кажется, ок хочет меня во что-то впутать. Как же быть? Лучше ни во что не вмешиваться, встать и уйти. Ничего не знать, ничего не слышать…»
Но прежде чем он успел что-либо ответить, Сумин сказал:
— Я в нем уверен. — И для большей убедительности добавил: — Абсолютно уверен.
— Господа! — продолжал генерал (теперь Колчанов уже не сомневался в этом). — Образованный в Петрограде «Комитет спасения родины и революции» вошел с нами в контакт. Разумеется, контакт неофициальный, только нам надо использовать и эту организацию…
«Уйти еще не поздно, — подумал Колчанов. — Пока они не начали раскрывать своих планов, уйти можно. Через бдну — две минуты будет поздно!»
Он уже собрался встать, как вдруг за окном послышались выстрелы. Один, другой, третий… Все бросились к окну, но хозяин предупредил:
— Господа, осторожно! Подождите, пока я погашу свет.
Погасили свет, отдернули драпировку. Но за окном опять все стихло, площадь была пустынна.
— Вот так мы и действуем в одиночку, — сказал в темноте генерал. — А нужны организованные, четко разработанные операции. Я предлагаю…