Крутен, которого не было
Шрифт:
– На кого охотиться будем? – спросил мальчик.
– На зверя невиданного!
– Где же он? – отрок, включаясь в игру, начал вертеть головой, приставлять ладонь ко лбу…
– А вот мы сейчас устроим зверя невиданного, воткнем тебе, Бегуня, перо в штаны, да пустим в чисто поле!
– А потом, потом – тебя… – вмиг разобидевшийся мальчуган растерялся, силясь придумать что-то не менее обидное в ответ, – Смотри, Гориполк, смотри… – он указал рукой куда-то влево.
– Чего смотри? – усмехнулся княжич, решив, что отрок его разыгрывает.
– Да зверь белый!
– Какой еще белый зверь… – отмахнулся,
Зайцы добычей не считались, что такое, собственно, длинноухий кусок мяса? Да просто вестник несчастий, перебежит косой дорогу – лучше поворачивай оглобли, пути не будет! Немало и среди добытчиков зверья таких, кто никогда не пустит стрелу в ушастого, перед смертью кричит, что ребенок, беду охотничку предрекая. Гориполк ни за что бы не погнался за косым, ведь не лис он хвостатый, а княжич…
То ли дело – рогатое чудо, что мелькало меж кустами. Каких только поверий не наслышался юноша в детстве об этом чудесном звере. Кто не знает, что рогатый заяц беду не приносит, а лишь предупреждает. Выбежал как-то рогатый заяц к Храму Триглавов, шмыгнул меж кумиров, да – наутек. Собрались жрецы, кто – верил в примету, кто – не слишком, более полагаясь на волю богов. Воды из благословленного родника принесли, хотели было кропить по заячьим следам, скверну из храма изгнать. А тут – огонь, откуда ни возьмись, чуть храм не погорел. Если б не та водица, что кропить принесли. Так рогатый заяц храм спас, сварожичей перед лицом бессмертных не опозорил.
Много чего говорили, и хорошего и плохого. Жил, сказывали, в древности певец сладкоголосый, множество песен сложил. Еще молод был, собрался к друзьям-товарищам в гости, в град – сам-то жил на деревне. Только выехал, глядь – заяц на дороге сидит, белый, на головке – рожки золотые. Ну, молодой стихотворец и развернулся. Назавтра – вновь порешил ехать, опять рогатое чудо дорогу преграждает. Так и на третий день. А уж на четвертый, совсем на счастье не надеясь, выезжает певец, а путь свободен. Прискакал в град – а все его друзья уже мертвые лежат. Повздорили знатные люди того града с князем, ну, а молодежь, известное дело, горяча – мечи в руки да на двор. Сошлись с дружиной, побили их ратники-то. А на второй день приказал тот князь всех бунтовщиков, в бою смерти избежавших, казнить. Что на третий день исполнили. Понял тогда певец, что смерти избежал, ведь пошел бы, как товарищ верный, с друзьями на дружину. Сочинил тогда он песню о тех делах, до сих пор поют…
«Вот поймаю рогатого косого, отвезу в Крутен, посажу в клеть… Будет заяц сторожем, о всех напастях предупредит!» – подумал Гориполк, остановив жеребца. Зайца нигде не было видно. Ну, не зима, где ему спрятаться! Замер, небось, что истукан, терпенья ему не занимать.
– Негоже за рогатым зайцем гоняться, княжич, – зашептал отрок, тут же оказавшийся рядом, – беду наведешь, и на себя накличешь, и на…
– И на тебя, дурень? – усмехнулся княжич, – Иди, присядь под кустиком, коли животом слаб! А я знаю, что делаю.
– Не о себе пекусь, на Крутен несчастье придет, – заерзал в седле Бегуня.
– Слезай с жеребца, да спускай штаны! – велел
Мальчик вздохнул, нехотя слез со скакуна, начал развязывать шнурки.
– Секи, сколько хочешь, но рогатого оставь, – попросил Бегуня, когда его порты упали на землю. Отрок слегка кривил душой – Гориполк, конечно, вспыльчив, по десять раз на дню замахнется, да ни одного – не ударит. Сколько брался драть Бегуньку, да и за дело, редко более одной розги отвешивал, отходчив княжич…
– Еще чего, сечь, – засмеялся Гориполк, – сказано тебе, садись под кусток, да справляй нужду, коли трус!
Отрок густо покраснел, его глаза встретили непреклонный взгляд молодого княжича. Что делать – приходится слушаться, хоть и стыд-позор. Сам ведь напросился в отроки к славному Гориполку, никто не понуждал. Мальчик, путаясь в портах, зашаркал к ближайшему кустику. Только-только его коленки начали сгибаться, как прямо из-под того места, куда ему пришлось бы сейчас оправляться, выскочило рогатое чудо. И – наутек!
– Ай да Бегуня, – загоготал Гориполк, пуская жеребца вскачь, – голым задом, что кобель носом, зверя отыскал. Ну, повезло тебе, а то бы прямо на рога…
Заяц, против обыкновения, не петлял, а летел вперед прямо, как стрела из лука. В первые мгновения юноше казалось, что ему не догнать рогатое чудо ведь разрыв между ними все увеличивался. Но не таков Гориполк, чтобы сдаться так сразу. Княжич все гнал и гнал жеребца вперед. И вот уже, кажется, он нисколечко не отстает от необыкновенного зверька, ага, даже догоняет! Княжич уже порядком нагнал косого, зоркие глаза юноши так и цепляются взглядом за махонькие золотые рожки. Зверек как почуял, что уйти напрямки не удается, начал петли ногами выстраивать. Ну, супротив всадника петлять – только время терять. Это лисы по следу ходят, а человеку, да из седла, сверху все видать, он и напрямки может!
«Стрела или сеть?» – лихорадочно соображал княжич, – «Из лука убью, чего толку тогда с золотых рогов, только что слава… А сеть накинуть – дело непростое, ведь так и скачет, так и прыгает. Эх, где там Бегуня, отстал, все портки натягивает, небось!».
Золотые Рожки исполнили, меж тем, новый маневр, чуть ли не по своим же следам – но в обратном направлении. Еще мгновения – и заяц мчится назад. «И к чему эти хитрости?» – усмехнулся про себя Гориполк, – «Так он аккурат в ручки Бегуни попадет». Так и случилось. Рогатик чуть не попал под копыта жеребца отрока, спешившего к своему княжичу. Заяц увернулся, бросился назад, сделал петлю – и оказался возле ухмыляющегося Гориполка. Бедный зверек заметался меж двумя всадниками, как челнок, туда-сюда, расстояние меж охотниками, постепенно уменьшалось, а зайчику не приходило в голову уйти вбок. Неожиданно рогатый присел, застыл, как замороженный. Чего еще нужно? Гориполк торжествовал, его руки уже развернули сеть, бросок опытной руки – и лесное чудо забилось, все более запутываясь среди узелков и плетений. Княжич соскочил с коня, протянул руки к драгоценной добыче…
Меж золотыми рожками вспыхнул огонь, зашипело, полетели искры. Гориполк так и отскочил, да еще и руки спрятал за спину. Сеть сгорела в момент, как какая-нибудь паутина. А заяц прошмыгнул меж двух замерших в нерешительности молодых людей, да запрыгал в сторону.
– Волшебный зверь, – глаза у Бегуни блестели, – он не для наших рук…
– Может, не для твоих, – вскипел княжич, – а я добычу не упущу, будь она трижды околдованной!
– Но сеть-то погорела.
– У тебя запасная есть, давай сюда!