Крутое наследство

Карская Карина

Видимо, Кирилл понял по выражению моего лица, что ответ будет отрицательным и вбил последний гвоздь в свою аргументацию.

— Твою тетку, Римму, убила именно она.

— Кто? — испуганно спросила я. — Сила?

— Нечисть, — кратко ответил Кирилл, тяжело вздыхая. — Существо, вроде гоблеца, но другое. Если бы Варвара была жива, подобного бы не случилось. Или если бы наследница взяла Силу в свои руки и начала устанавливать новый баланс.

— То есть ты хочешь сказать, что я виновата в смерти тетки? — взвилась я.

— Нет, конечно, — сжал он успокаивающе мои плечи. — Ты

ведь еще ничего толком не знала. Эх, надо было раньше рассказать тебе, да только не думал, что так все обернется. Я наоборот хотел, чтобы ты уехала, потому что здесь опасно для тебя. А теперь, похоже, деваться некуда. Дальнейшие смерти необходимо предотвратить.

Он замолчал, отвернулся к окну, уставившись в серое зимнее небо.

— А как мне принять ее, Силу эту? — тихо спросила я после трехминутного молчания.

Кирилл повернулся в мою сторону и внимательно посмотрел в глаза.

— Уверена? Обратной дороги не будет.

Я зажмурилась и кивнула.

— Тогда вот что, хорони бабку и тетку, мы тебе поможем. А как с похоронами будет покончено, тогда времени терять нельзя. Отвезем тебя кое-куда, познакомим кое с кем, он поможет.

— Ладно, — пробормотала я, чуть успокоенная.

Если мне помогут, то может, дело не столь опасное. Да и Кирилл будет рядом опять же. Так приятно быть с ним в одной команде, чувствовать его близость и объятия. Ради этого, пожалуй, не грех и ведьмой стать. Но самое главное, и я сжала челюсти, я должна отомстить за страшную смерть ни в чем не повинной тетки.

Я еще раз похвалила себя за то, что не позвонила матери. Что было бы, приедь она сейчас сюда? Как бы я объяснила ей это все? Я и сама для себя не могла пока все объяснить. Как, оказывается, опасно в глухой деревушке Забубенье. Я содрогнулась при мысли, что мою мать могли бы убить так же как тетку. Нет, этого нельзя допустить. Я решила отправить матери смс, что задержусь в деревне до девятого дня поминок, чтобы она, чего доброго, не примчалась сюда выяснять, куда подевалась ее дочурка.

Следующие несколько дней пролетели как в бреду. С помощью Кирилла и его друзей я с грехом пополам похоронила сначала бабку Варвару, а затем и тетку Римму. Когда последнюю привезли из морга, я первым делом попыталась выяснить причину смерти. Однако никто ничего толком не мог сказать. А на руки мне выдали листок, где сухим медицинским языком черным по белому было написано: причина смерти — неустановленная.

Могилы матери и приемной дочери расположились рядом, под сенью огромного дерева. Насколько я могла судить, липы. На похороны пришло совсем немного народу: мужики, копавшие могилы, парочка подружек бабки Варвары, среди которых я увидела и Люсю, да еще две женщины, горестно стенавшие, как водится у деревенских кликуш. Поминки я организовала самые простые, в кухне теперь моего дома.

Вначале я вообще не собиралась там находиться ни минуты, и хотела спросить у Кирилла, чтобы он выделил мне угол в клубе. Я была даже согласна пожить с Альбиной в одной комнате. Однако парень со всей серьезностью заявил, что покидать дом мне не следует.

— Понимаешь, мне кажется, ты в нем под защитой, — произнес он. — Дом непростой, старинный. Много знал, много повидал.

Тут с тобой ничего не может случиться, здесь чувствуется магия.

Я с немым вопросом посмотрела на него, однако ничего не сказала. Надо же, чувствуется магия… Я тогда почему ничего здесь не чувствовала, кроме страха?

— Хочешь, лучше я у тебя поселюсь? — неожиданно произнес Кирилл. — Много места не займу, рук обещаю не распускать, буду вести себя хорошо. А тебе спокойнее будет.

Я с радостью согласилась. Во так мы оказались с Кириллом под одной крышей. Он расположился в комнате, которая раньше предназначалась, наверное, для гостей. Мы помыли там пол, убрал пыл со стен и всех поверхностей, поменяли белье на кровати, повесили свежие шторы. И Кирилл заявил, что больше ему ничего не надо.

Его комната располагалась через коридор, по диагонали от моей и находилась ближе к выходу из дома. С его присутствием в доме мне и впрямь стало намного спокойнее и даже галлюцинации вроде хватающей за руку покойной бабки больше не являлись. Только галлюцинации ли это были?

Когда спустя пару дней после похорон я рассказала Кирилл об этом происшествии, он отнесся к этому весьма серьезно.

— Книга, значит? — протянул он, прищурив свои зеленые в обрамлении черных ресниц глаза.

Мы, как порядочные пенсионеры, сидели на кухне под ярким кружком настольной лампы и пили чай с малиновым вареньем и блинчиками.

— Да, — подтвердила я, аккуратно отправляя в рот очередную ложечку с вареньем и мысленно благодаря за вкусное лакомство покойную тетку. — Найди, говорит, Книгу, она тебе, типа, все объяснит. Только где вот искать? Да и вообще, может это все тогда показалось мне, с перепугу?

— Нет, не думаю, — ответил Кирилл, мешая ложкой сахар в чае. — Твоя бабка при жизни была сильной ведьмой, она вполне могла бы создать магией подобное письмо-телепорт, использовав собственное уже мертвое тело.

— Да уж, телепорт, — застонала я, вспоминая пережитый ужас. — Я тогда прямо у гроба чуть коньки не отбросила. Могла бы и получше с письмом постараться. Например, сделать его в виде букете цветов или, не знаю там, в виде чего-то приятно, в общем.

— Она, видимо, думала, что так будет более доходчиво, — растянул губы в улыбке Кирилл, с аппетитом откусывая блинчик.

Когда наш нехитрый ужин завершился, Кирилл сообщил, что завтра выдвигаемся.

— Куда?

— В Холмячье, — ответил парень. — Нужно познакомить тебя кое с кем. Заодно и про книгу выясним. Да и принимать Силу уже пора.

Произнеся эти многозначительные слова, он собрал чашки со стола, погрузил их в раковину и покинул кухню. Я принялась мыть посуду, попутно думая о том, что мне предстоит завтра. Интересно, кто там в Холмячье такой умный, что знает, как мне стать ведьмой?

На следующий день мы без приключений добрались до районного центра. Кирилл вел машину, рядом с ним сидел Макс. Альбину на этот раз не взяли, к моему большому облегчение. При виде этой сногсшибательной красотки у меня всякий раз разыгрывался комплекс неполноценности. Подобным ей женщинам надо вообще дома сидеть, чтобы не смущать своим видом всех остальных обычных дам, коих большинство.