Крутой поворот (Повести, рассказ)

Высоцкий Сергей Александрович

–  Товарищ Бугаев, нам во вторую парадную, - тронул его за руку старик. Они пошли через маленький садик. Дорожка была хорошо расчищена, посыпана песком, и Бугаев снова вспомнил про дворника.

–  Наш дворник ужасный человек, - сказал неожиданно Гусельников, будто подслушал мысли Бугаева.
– Всегда за всеми наблюдает. Вон и сейчас борода в окошке торчит!
– Бугаев и правда увидел в окне первого этажа наблюдавшего за ними дворника.
– Он ведь, наверное, у вас служит?
– спросил Гусельников.

«Этому

маньяку уже ничто не поможет», - подумал Бугаев, начиная злиться, и спросил:

–  Народ тут у вас хороший живет?

–  Народ разный, - хитро сощурился Гусельников, открывая перед Семеном двери парадной.
– Все больше хитрецы да соглядатаи. Но есть и душевные люди.

На втором этаже Гусельников показал на дверь, обитую черной клеенкой:

–  Вот здесь живет, например, хороший человек. Мой сосед.
– Он достал из кармана связку ключей и с тревогой посмотрел на Бугаева. Лицо у него напряглось, он нерешительно оглянулся, словно потерял что…

–  Что, пришли?
– спросил Бугаев.

–  Да, но, видите ли…

–  Да открывайте вы свою квартиру, я отвернусь!
– Бугаев понял, что старик не хочет показать ему свои секреты.

Гусельников долго возился с дверью, гремя ключами и рассказывая:

–  Сосед мой - хороший человек, только совсем неопытный. Простуха. Я ему рассказываю, что меня подслушивают, а он смеется: «Не те сейчас времена, Корней Корнеич!» А при чем тут времена? Это всегда было и будет… - Он наконец открыл дверь и первый вошел в квартиру. Зажег свет. На Бугаева пахнуло затхлостью.

–  Разоблачайтесь, товарищ! Шапочку вот сюда, пальто на вешалочку. Не очень-то тепло вас в угро одевают. Не балуют. А если под окном где-нибудь простоять ночь придется? Замерзнете ведь.
– Он так и сыпал, так и сыпал словами. Так медленно и значительно говорил в кабинете у Корнилова, а тут словно прорвало.

Они прошли в большую комнату, обставленную очень скромно, и Бугаев сразу же увидел эту злополучную настольную лампу, лампу с большим зеленым абажуром, какие нет-нет да еще встречаются в некоторых богом забытых учреждениях. Сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, Бугаев подошел к ней. Гусельников перестал болтать и молча следил за Семеном.

–  У вас есть запасная лампочка и патрон?

Старик кивнул.

–  Принесите. И какую-нибудь коробочку. Я их увезу…

Гусельников принес лампочку и маленькую картонную коробку из-под шалфея.

–  Только давайте договоримся твердо, - сказал Бугаев.
– Никому ни слова! Секрет!
– А сам подумал: «Все равно болтать будет. Понесет уголовный розыск моральные издержки. Лучше взял бы да выбросил эту лампу, чем жалобы писать!»

–  Мой сосед приходил, крутил лампу. «Ничего нет», - говорит. Да что он понимает, неопытный в этих делах. А художник хороший, - болтал Гусельников.

–  Художник?
– задумчиво спросил

Бугаев, - Он сейчас дома?

–  Уехал. Наверное, на этюды за город.

–  Когда уехал?
– перебил старика Бугаев.
– Да недавно…

–  Ну вот что, - Бугаев быстро вывинтил лампочку с патроном, положил в коробку, коробку сунул в карман.
– Ну вот что, товарищ Гусельников, аппаратуру я снял, заберу с собой. Живите спокойно. А сейчас поговорим… Он сел на стул, напряженно глядя на старика.

–  Художнику сколько лет?

Гусельников испуганно таращил глаза.

–  Да садитесь вы, Корней Корнеич. Это очень важно.

Гусельников сел. Лицо его напряглось. А губы расплылись в какой-то совершенно неестественной улыбке. «Да он ведь действительно псих, - испугался Бугаев.
– Как бы не было приступа!»

–  Художник молодой, - выдавил наконец Гусельников.
– Тельманом зовут.

–  Молодой?
– переспросил Бугаев.

–  Да не то чтоб уж очень, - замялся старик.
– Года сорок два, сорок три…

–  Когда вы его в последний раз видели?

Гусельников пошептал немного, загнул три пальца и улыбнулся:

–  Дня три назад.

«Совпадает, - подумал Бугаев.
– Уж не тот ли самый?» - И сказал:

–  А время, время! В какое время он уехал?

–  Да как вам сказать, - задумался старик.
– Я еще не пообедал. Я в столовке обедаю. Тут рядом, через три дома. Погано кормят, но дешево.
– Он снова задумался.
– Ну вот, туда я и собирался. Вышел из дому. А впереди Тельман с лыжами. В спортивной куртке.

«Ну и ну, - волнуясь, слушал Бугаев.
– Не было бы счастья…» - И тут же остановил себя, - Ну и что?

–  Что значит «ну и что»?
– рассердился старик.
– Это ведь вы меня расспрашиваете. Значит, вам интересно. Все еще психом меня считаете?

Бугаев вздрогнул. Его охватило неприятное чувство оттого, что Гусельников опять будто читал его мысли.

–  Ради бога, простите. Но то, что вы рассказали, так меня ошеломило… Этот ваш художник очень похож на одного человека… Он заблудился в лесу и замерз.

То, что старик разозлился на его дурацкое «ну и что», навело Бугаева на мысль, что Гусельников не такой уж сумасшедший. «Ну бывает же у человека бзик!»

–  Неужели вы думаете?..
– испуганно спросил Гусельников.
– А тут его кто-то искал целый день. Какой-то дикий дед.

–  Да нет, все еще неясно. Это какое-то совпадение, - сказал Бугаев.
– Мы проверим. Да, может быть, он уже дома, ваш Тельман. Вы сегодня к нему не заходили?

–  И правда!
– оживился старик.
– Не заходил. Надо заглянуть.
– Он вскочил со стула, но тут же в нерешительности остановился и с сомнением поглядел на Бугаева.

«Боится меня одного оставить», - подумал Бугаев и тоже встал.