Кружным путем
Шрифт:
– Сэр! – повторила женщина-таможенница.
– Да? – ответил Пол. Ему казалось, что он покинул собственное тело и наблюдает со стороны за перепалкой, итог которой может быть один – наручники и бесчестье.
– Сэр, прекратите гладить собаку.
– Что?
– Это служебное животное, а не домашняя зверюшка.
– Да-да, разумеется. – Он поспешно отдернул заметно трясущуюся руку.
Повернулся и пошел в направлении, которое указывала стрелка «Багаж». А про себя считал шаги, решив,
Досчитал до одиннадцати.
Двенадцати.
Тринадцати.
Собака не почувствовала кокаин.
Глава 17
Он взял такси.
Водитель оказался индейцем и говорил на ломаном английском, но языковой барьер не помешал ему выразить радость от того, что эта поездка составит его дневную выручку. До самого Нью-Джерси он собирался брать по двойному тарифу.
Таксист направился по Гранд-сентрал-авеню к мосту Трайборо, а Пол, как участник нью-йоркского марафона, чуть не каждые десять минут смотрел на часы – сколько еще предстоит миновать улиц и сколько еще бежать!
Но пока он укладывался во время.
«Прекрасно справляешься, – подбадривал его внутренний голос. – У тебя все прекрасно получается».
Он пытался сосредоточиться на финишной ленточке. Связники ФАРК похлопают его по спине, хваля за прекрасно выполненную работу, и позвонят в Колумбию. А на следующий день он будет ждать Джоанну и Джоэль у выхода из терминала международного аэропорта имени Джона Кеннеди. И они вместе начнут новую жизнь.
От завершения миссии Пола отделял всего один час.
Но вдруг такси замедлило бег, поползло и встало.
Впереди, насколько хватало глаз, машины бампер в бампер стояли в неподвижной пробке.
Полу хотелось в туалет.
Это чувство все время нарастало с тех пор, как он сошел с самолета. Сначала ощущение переполненности стало немного сильнее, чем целый день до этого, – а чего еще ожидать, если внутри у человека тридцать шесть набитых черт-те чем презервативов? Но затем возникла потребность облегчиться, и не менее яростная, чем тошнота до этого.
Во второй раз за несколько часов Пол попытался приструнить свое тело, принудить подчиниться воле. Но не тут-то было – теперь оно не желало слушаться. У тела были свои желания, и оно намеревалось заставить их уважать.
За пять минут они не продвинулись ни на дюйм.
Таксист качал головой и, словно серфингист, носился по волнам звучащих по-иностранному радиостанций. Какофония звуков била по ушам и физически изводила. А Полу на заднем сиденье она мешала сопротивляться желанию пойти в туалет.
– Вы можете прекратить? – спросил он.
– Э-э?..
– Радио. Вы не могли бы остановиться на какой-нибудь
Таксист даже обернулся, словно вопрос поразил его до самых глубин души. Глаза под тяжелыми веками поблескивали из угольных провалов недоумения.
– Что вы такое говорите?
– Раздражает, – пояснил Пол. Его желудок демонстрировал отчаянный норов и все настойчивее требовал: «Ищи туалет! Ищи туалет!»
– Это мое радио! – заявил таксист.
– Да, но…
– Мое радио, – повторил с нажимом шофер. – Играю что хочу. Вот так.
Вот так. Между таксистом и пассажиром существует некая граница, и Пол явно ее перешел.
Желудок мучили бесконечные спазмы. Его содержимое отчаянно рвалось наружу.
Держись!
Водитель нажал на сигнал. Это было актом протеста, а отнюдь не способом разрешить ситуацию. Ведь впереди ничего не могли поделать – они сами оказались точно в такой же ловушке. Таксист загудел опять: навалился на сигнал всем телом, и в воздухе понесся вопль ярости и крушения надежд.
Он обрадовался, что удалось выпустить пар, и расцвел, словно развеселившись от собственной удачной шутки. Пока из впереди стоявшей машины не вылез человек. Автомобиль был «линкольном», на номерной табличке которого красовались буквы: BGCHEZE. Тот, кто приблизился к водительскому окошку такси, казалось, был стиснут путами собственной одежды – на нем были тесные, цвета каштана, хлопчатобумажные брюки и тенниска, больше напоминающая облегающий китель.
Подошедший сделал знак рукой, чтобы таксист опустил стекло.
У того не возникло ни малейшего желания послушаться. Но улыбка исчезла, он что-то бормотал по-индейски.
Раз жест не помог, незнакомцу пришлось перейти к словам:
– Ну-ка открывай свое долбаное окно!
Таксист сам помахал рукой – мол, вали отсюда – и отвернулся.
Подошедшему это не понравилось.
– Ты что, придурок, машешь у меня перед носом? Гудишь людям в уши? Открывай окно, я тебе покажу, сучий потрох!
Таксист не собирался подчиняться. Ни в какую. Он снова махнул рукой: давай-давай, уходи!
– Эй, краснорожий, – вконец разозлился незнакомец, – ты что, не понимаешь по-английски? Не сечешь, что тебе говорят? Хорошо, я повторю тебе попроще. Открывай. Свое. Чертово. Окно! – Произнося слова, он бил по стеклу ладонью шириной с Нижний Манхэттен.
Таксист запер замки. Пол это понял, потому что незнакомец принялся дергать за ручки, но дверцы не открывались. И от этого он пришел в еще большую ярость.
Начал колотить в водительскую дверцу. Пол так и не понял, заметил незнакомец или нет, что на заднем сиденье такси есть пассажир. «Но даже если заметил, – подумал он, – это вряд ли его остановит».