Крылатая тварь
Шрифт:
Невеселые размышления Конана внезапно нарушил какой–то посторонний звук. Резко обернувшись, он увидел, что к нему, вытягивая когтистые лапы, ковыляет тот самый жуткий монстр, которого он оставил недвижимым — и, как думалось, мертвым, — на верхней галерее. Видимо, тварь оказалась куда более живучей и нашла в себе силы спланировать через проем в нижнее помещение. В груди чудовища по–прежнему торчала рукоять кинжала, в плече — древко стрелы. Разумеется, здесь не обошлось без колдовства; ни один человек или существо из плоти и крови, имея такие раны,
Крылатая тварь, злобно шипя, приближалась к безоружному варвару. Конан лихорадочно огляделся и, схватив тяжелую деревянную подставку, с которой упал пергаментный свиток, обрушил ее на голову монстра. От сильного удара оружие киммерийца разлетелось на куски, тварь же пошатнулась и отпрянула назад, но уже через мгновение, тряся головой, снова пошла в атаку. Череп у нее был проломлен, из жуткой раны ручьем хлестала кровь, но она двигалась и была еще опасна. Киммерийца поразила невероятная живучесть этого страшного создания — похоже, в схватке с поистине бессмертной тварью ему не устоять. И вдруг, словно дар Митры, в голове варвара блеснула спасительная мысль.
«Ну, что ж, почему бы не попробовать?» — решил он.
Отступив на несколько шагов, Конан проскользнул в нишу, где восседала в кресле мумия стигийского колдуна, и, выхватив из костлявых пальцев светящийся кристалл, швырнул его в приближающегося монстра.
Однако, как ни точен был бросок Копана, истекавшая кровью тварь сумела увернуться, а кристалл, описав в воздухе широкую дугу, ударился о каменный пол и, с ослепительной вспышкой, разбился на мириады мелких осколков. В тот же миг монстр, уже тянувший страшные когти к горлу киммерийца, дико взвыл и, как подрубленный, свалился на пол.
Дальше произошло невероятное: тело чудища вспыхнуло, и сквозь клубы повалившего дыма варвар увидел, как крылатая тварь обращается в прах — именно так разлагался бы любой труп, но только в тысячу раз медленнее. Но сейчас все закончилось стремительно, и вскоре на полу, повторяя очертания крылатого тела, осталась горстка серого пепла, в которой лежали нетронутые колдовским пламенем кинжал киммерийца и стрела.
10. Сокровища стигийского колдуна
Солнце уже стояло высоко в небе, когда над парапетом башни Сиптаха показалась голова Конана. На лице варвара запеклись потеки крови, грудь и плечи были исполосованы глубокими ранами.
Он махнул рукой товарищам, которые оставались внизу, и сбросил с перил веревку, связанную из висевших в нижнем помещении занавесей; на конце веревки болталась небольшая, прикрытая сверху корзина. Затем киммериец спустился сам, взметнув при приземлении кучу пепла. Костер, разложенный пиратами у подножья башни, уже погас, и угли остыли.
— Ну, что уставились? — хриплым голосом рявкнул Конан остолбеневшим пиратам. — Хоть бы кто догадался поднести своему вожаку глоток воды!
Со всех сторон к киммерийцу потянулись фляги с вином — пираты хорошо знали, чем предпочитает смачивать пересохшую
— После того, как двое парней, которых Гонзаго прислал за инструментами, рассказали мне, что творится на берегу, я решил, что неплохо будет подойти к логову колдуна со стороны моря, — сказал Борус. — Но расскажи скорей, что случилось с тобой в башне?
— Все расскажу, дайте только перевязать отметины этой проклятой твари!
Недолгое время спустя киммериец сидел на поваленном стволе пальмы и, запивая красным барахским вином огромные куски хлеба с сухим сыром, вел свой рассказ.
— Я и охнуть не успел, а тварь уже обратилась в прах! Наверное, такие чудища бродили здесь в давние времена, на заре мира, когда и человека–то еще не было, а Сиптах оживил ее своим заклятьями, чтобы использовать как стража от непрошеных гостей. Колдун давно сдох, а монстр продолжал, подчиняясь колдовству, выполнять его волю.
— А это, — указывая на корзину, разочарованно протянул Абимаэль, — это все, что тебе удалось найти в башне?
— Да нет, там есть еще мебель и ковры, но их ведь в корзине не спустишь. Только чем ты недоволен, Абимаэль? По–моему, здесь хватит не только на щедрую плату каждому, но еще и на добрую попойку в Тортаже останется!
— Может, там все же были какие–нибудь тайники? — спросил Фабио.
— Может, и были, да только я их не обнаружил. Вообще–то я и сам думал, что золотишка Сиптах за долгие годы сумел накопить и больше, но это все, что попалось мне на глаза. Наверное, колдун спрятал драгоценности где–нибудь на острове, но искать их нет смысла: не имея карты, мы можем копаться здесь до скончания веков.
Конан сделал еще один хороший глоток и взглянул на высившуюся неподалеку громаду башни.
— Мне кажется, что эту башню выстроил не Сиптах: она была на острове задолго до его появления. Разве стал бы чародей устраивать себе такое жилище? Без окон, без единой двери? Но зато эта берлога прекрасно подходит для летающих тварей — наподобие нашего приятеля.
— Сиптах держал в подчинении этого крылатого монстра своими заклятьями? — спросил один из пиратов.
— Похоже на то, — согласился киммериец. — Тварь явно была связана с кристаллом — ведь после того, как камень разбился, она обратилась в прах.
— А может быть, — пожал плечами Абимаэль, — эта летучая мышь была не таким уж и злым существом. Ведь все, что она делала, совершалось по велению Сиптаха.
— Разницы, по большому счету, никакой, — хмыкнул Конан. — Сражаясь с этим созданием, я пару раз попрощался с жизнью. Демон, он и есть демон. Ну, а сейчас нам самое время возвращаться на корабль. Держи курс прямо на Барах, Борус. И предупреждаю: если кому–то взбредет в голову разбудить меня — до того, как я проснусь сам, — негодяй пожалеет, что не попался в лапы крылатой твари!