Крылатые танки
Шрифт:
«Я попал в семью настоящих орлов», — писал Александр своим заводским друзьям после первого боевого вылета.
…В состав пятерки штурмовиков командир эскадрильи Арефьев, который был в ту пору еще капитаном, взял двух молодых однополчан — Волкова и младшего лейтенанта Болезнова. Самолеты пересекли линию фронта и взяли курс к перекрестку шоссейных дорог под Паневежисом. Там, на стыке двух магистралей, образовалась пробка. Гитлеровские танки и автомашины вытянулись километра на два.
Под прикрытием старших товарищей в атаку пошли
Внезапная атака «илов» вызвала в рядах противника панику. Танки и автомашины стали расползаться в стороны от дороги. Александр Волков увидел, как два «тигра», замаскировавшись в березняке, начали вести огонь по самолетам. Лейтенант взял их на прицел и выпустил по ним реактивные снаряды. Оба танка загорелись.
На выходе из пикирования Волков сделал левый крен, и его машина развернулась к Балтийскому морю. Перед глазами летчика открылся необозримый простор, изрезанный бурыми волнами. Где-то под ними лежала на дне советская подводная лодка, которую потопили гитлеровцы. На той подлодке воевал брат Александра Волкова старшина 2-й статьи, секретарь комсомольской организации экипажа Павел Игнатьевич Волков…
Группа Арефьева сделала еще по два захода на цель. Александр Волков тоже сбросил остатки бомб и обстрелял разбегающихся гитлеровцев из пушек и пулеметов. На дорогах пылали вражеские танки и автомашины.
— Это вам за брата, сволочи! — зло проговорил лейтенант.
На обратном пути пятерку штурмовиков атаковали немецкие истребители. Больше всех пострадал самолет младшего лейтенанта Болезнова. Машина с поврежденным хвостовым оперением плохо слушалась рулей, теряла скорость. Болезнов понял, что до аэродрома не дотянуть, и приказал воздушному стрелку-радисту выпрыгнуть с парашютом. Высота была небольшая, поэтому радист дернул за вытяжное кольцо, будучи еще в кабине. Потоком воздуха вытянул купол, стропы запутались на турельной установке пулемета. Стрелок оказался привязанным к штурмовику.
Беспокоясь за жизнь подчиненного, командир экипажа выбирал подходящую посадочную площадку. С большим трудом приземлился.
Воздушный стрелок рассказал Болезнову, как все произошло.
— Виноват, товарищ младший лейтенант, — добавил он в конце. — Первый раз попал в такую перепалку.
Вскоре из полка прилетел По-2, и Болезнов вместе с радистом благополучно прибыли на свой аэродром. А через два-три дня техники восстановили поврежденный в бою штурмовик.
Не так много времени прошло с тех пор, а эти два молодых командира экипажа уже вошли в строй, не раз ходили на задание и зарекомендовали себя смелыми воздушными бойцами. А сегодня вон лейтенанту Волкову посвящен листок-«молния».
— Растет молодежь, — удовлетворенно произнес майор Арефьев.
— Молодые техники тоже втягиваются во фронтовой ритм работы, — заметил инженер дивизии по ремонту М. Р. Морозов. — Жалоб на
Напряженный боевой день клонился к вечеру. Последним произвел посадку Герой Советского Союза майор Н. Макаров. Он подрулил к лесу и выключил мощный мотор. Сразу стало тихо. Были слышны только немногословные распоряжения инженеров и старших техников. Механики и мотористы, специалисты батальона аэродромного обслуживания и ПАРМа расчетливо и деловито готовили самолеты к следующему вылету.
— Ну, на сегодня, кажется, все, — сказал Арефьев, посмотрев на стоянку боевых машин.
И вдруг из-за леса послышался шум моторов, Он постепенно нарастал, приближался к аэродрому. «Уж не противник ли?» — мелькнула тревожная мысль. В сумерках раздалась команда: «По целям! В укрытия!» Расчеты зенитных установок на всякий случай приготовились к бою.
А гул моторов все нарастал, становился явственнее. Теперь уже слух улавливал знакомое пение мощных двигателей. Затем четко вырисовались силуэты самолетов-штурмовиков.
— Наши! — радостно воскликнул инженер Морозов. Да, это были «илы». К нам летело пополнение. Стартовая радиостанция связалась с ведущим. Первую группу вел прославленный штурмовик дважды Герой Советского Союза капитан И. Ф. Павлов, вторую — Герой Советского Союза капитан А. И. Миронов. Только опытнейшие воздушные бойцы могли разыскать аэродром без ориентиров, среди леса.
С посадкой последнего самолета наступила ночь. В столовой, размещенной в землянке, ярко горели светильники, сделанные из гильз артиллерийских снарядов. Девушки из БАО быстро накрыли столы для летчиков и воздушных стрелков, возвратившихся с задания. Официантки изучили вкусы и привычки авиаторов, знали, что кому подать на ужин.
Мы с начальником политотдела полковником И. Т. Калугиным внимательно слушали оживленные разговоры людей, вступали с ними в беседу, отвечали на интересующие их вопросы. Однако ветеранов мы сравнительно хорошо знали, были осведомлены об их боевых делах, — нам хотелось поскорее увидеть новое пополнение, только что прибывшее на аэродром.
— Все они не плохо справились с посадкой в условиях сумерек, — отметил Калугин. — Значит, толковые ребята.
— Да вот они и сами, — увидел я новичков, робко входящих в столовую. Товарищи офицеры! Прошу принять молодое пополнение в нашу боевую семью!
Тотчас же послышались возгласы: «Андрей! Борис! Сергей! Шура! Володя! Иван!.. Идите сюда!»
В землянке встретились друзья и товарищи по школе, запасным полкам. За столиками стало еще оживленнее… Воспоминания о минувших днях учебы, короткие рассказы о фронтовых буднях. Шутки, смех.
Наконец те, кому с утра надо было идти в бой, покинули столовую. Осталась прибывшая молодежь: младшие лейтенанты Бондаренко, Горажанский, Горбенко, Писк-лов, Феоктистов и другие.
Спрашиваем, как они подготовлены к бою. Первым отвечает Феоктистов, невысокий, худощавый юноша: