Крылатые защитники Севастополя
Шрифт:
Бой продолжался более получаса. Враг потерял еще два самолета, а наши без потерь вернулись на свой аэродром.
Как- то Константин Алексеев и Степан Данилко дежурили в воздухе. Вскоре они увидели впереди и ниже себя [87] четыре «Мессершмитта-109», которые шли этим же курсом парами.
Несмотря на то, что фашистов было вдвое больше, решили атаковать. Немцы явно не догадывались о столь близком соседстве с черноморцами, и надо было использовать фактор внезапности.
Дав сигнал Данилко, Алексеев стремительно атаковал ведомого ближней пары. МЕ-109 загорелся и камнем упал в море. Затем капитан атаковал ведущего и тоже сбил его.
Соотношение сил изменилось в пользу гвардейца. Оставшаяся
Алексеев остался один против троих.
«Фашисты воспряли духом и начали расправляться со мной, - вспоминал Константин Степанович.
– Была повреждена гидросистема самолета, выведен из строя масляный радиатор, буквально содрана обшивка с плоскостей. Машина стала почти не управляемой. Высота упала до ста метров. Прыгать с парашютом было поздно, садиться - некуда, внизу море. Думал, что пришел конец. Но гитлеровцы вдруг прекратили атаки и ушли. То ли они решили, что я все равно обречен, то ли по другой причине, не знаю. Я хотел сесть на воду, но потом решил дотянуть до своего аэродрома. Это мне удалось, хотя с большим трудом. От моего самолета остался каркас, залитый бензином».
Техник Василий Иванько
В один из октябрьских по-весеннему солнечных дней, на которые не скупится крымская осень, я прибыл в поселок Качу, что недалеко от Севастополя. Давно отгремели залпы на фронтах Великой Отечественной войны, и годы тяжелых испытаний стали уже достоянием истории. Мне хотелось побеседовать с участником обороны Севастополя инженер-подполковником запаса В. П. Иванько.
– Сразу оговорюсь, - смущенно начал Василий Павлович, - я подвигов не совершал, да и не мог по характеру своей работы. Был всего-навсего техником самолета в 6-м гвардейском полку. Правда, приходилось обеспечивать еще [88] и самолеты 32-го и 7-го полков, потому что технического состава у них не хватало. Вы ведь знаете, в каких тяжелых условиях доводилось трудиться. Однако от своих друзей - Михаила Теплых, Анатолия Гужавина, Василия Цыбко - я вроде не отставал. Во всяком случае, инженер полка Федор Макеев, человек очень требовательный, особых претензий ко мне не предъявлял. Он даже дал мне рекомендацию для поступления в партию.
Василий Павлович немного помолчал, видимо, вспоминая минувшее, и продолжал:
– Хотя мы, техники, непосредственно в боях не участвовали, а смерть и нас подстерегала на каждом шагу. Особенно опасна была дальнобойная артиллерия врага. От ее огня погибло немало моих однополчан.
– А вот у вас на руках и на лице видны шрамы. Откуда они?
– поинтересовался я.
– Это следы ожогов, память об обороне Севастополя. Ну да все это пустяки по сравнению с тем, что выпало на долю летного состава. Героизм летчиков не знал границ.
Василий Павлович встал, подошел к тумбочке, стоявшей в углу комнаты, достал из нее фотокарточки однополчан, которые он хранит как драгоценные реликвии, и, показывая их мне одну за другой, с гордостью пояснял:
– Это Михаил Авдеев. Командовал первой эскадрильей, а затем и полком. Остался жив. Теперь уже давно генерал. А это - Георгий Иванович Матвеев, участник обороны Одессы и Севастополя, кавалер четырех орденов Красного Знамени. Был большой души человек. Погиб в воздушном бою. А это - Саша Касабьянц, был тогда, пожалуй, самым молодым летчиком в
Иванько взял следующую фотокарточку и, передавая ее мне, продолжал:
– Это - Вася Куфтин. О его подвигах неоднократно сообщалось в газетах. Вася остался жив. А это…
Многих летчиков я знал и с интересом слушал подробности о них. Но мне хотелось узнать и о самом собеседнике.
Война застала Иванько на боевом посту. В ночь на 22 июня он находился в дежурном звене на евпаторийском аэродроме. Началась ратная жизнь. Все годы борьбы с гитлеровцами он провел на фронтовых аэродромах. В обороне Севастополя Василию Павловичу выпала честь обеспечивать самолет первого Героя Советского Союза на Черноморском флоте Якова Иванова, а после его гибели другого прославленного летчика, героя первого тарана Евграфа Рыжова. [89]
Только в обороне Севастополя Иванько обеспечил около 350 боевых вылетов. И каждый раз, вернувшись из боя, летчики благодарили техника за его самоотверженный труд.
За безотказную работу самолетов Василий Павлович неоднократно поощрялся. Весной 1942 года его приняли в ряды большевистской партии.
– А откуда же все-таки у вас следы ожогов?
– допытывался я.
– Как-то я шел в штаб эскадрильи. В это время началась бомбежка. Пришлось прыгнуть в щель. Когда взрывы смолкли, я вылез из укрытия и увидел, что загорелся ящик с зажигательными бомбами, а рядом находился бомбардировщик пятого гвардейского полка. У него были пробиты бензобаки, из которых вытекал бензин. Пламя быстро распространялось и в любую минуту могло перекинуться на самолет. Я подбежал к горящему ящику и стал тушить огонь. На помощь мне подоспели трое бойцов зенитной батареи, и мы начали растаскивать ящики. В спешке не заметили, как из одного выпала мелкокалиберная бомба. Взрывной волной меня отбросило метров на десять. Очнулся от нестерпимой боли: на мне горела одежда. Я хотел позвать на помощь зенитчиков, но увидел, что их раскидало в разные стороны, одного контузило, второго ранило в голову, а третьему вывернуло ногу. Одежда на них тоже горела. С большим трудом я сбросил с себя горящий китель и поспешил на помощь товарищам. К счастью, в это время подошла санитарная машина и подобрала нас. Она приходила за летчиком Сашей Касабьянцем, фотокарточку которого я вам сейчас показывал. Саша был ранен в воздушном бою в ногу, при посадке на усеянный воронками аэродром его самолет сделал полный капот и загорелся. Но тут подбежали техники и спасли летчика.
Нас доставили в лазарет, оказали помощь, а через несколько суток я был уже в Сочи, в военном госпитале.
В. П. Иванько участвовал в обороне Кавказа, в освобождении Крыма, Севастополя и войну закончил на одном из аэродромов Болгарии.
Грудь Василия Павловича украшают три ордена и пять медалей.
Схватки над морем
С целью блокады Севастополя с моря гитлеровцы создали специальную группу из 150 самолетов-торпедоносцев, 20 торпедных катеров и нескольких подводных лодок. Город [90] оказался отрезанным с суши, блокированным с моря и воздуха.
Снабжение войск оборонительного района и эвакуация раненых морским путем превратились в сложную проблему. А ведь этот путь являлся главным. Прикрытие боевых кораблей и транспортов в море было возложено на третью особую авиагруппу и экипажи группы майора Морковкина.
Нехватка самолетов и большая протяженность морских путей сильно усложняли задачу, делали ее исключительно трудной.
На удалении до 200 километров от Севастополя истребители, чаще всего это были «чайки», прикрывали корабли. Они имели подвесные бачки и могли находиться в воздухе до пяти часов.