Крылатым не входить!
Шрифт:
Спустившись по лестнице на цокольный этаж, мы остановились у двери с кодовым замком на ней.
— Когда я зашла в книжный,, то собиралась купить… — начала я, но гарпий снова перебил меня.
— Подожди, мы почти пришли, — он ввел код, и замок на двери щелкнул.
Он вообще будет слушать меня или нет? Или он считает, что раз жива, значит, все более-менее нормально? Что вообще входит в обязанности волшебной прокуратуры? Разве не разбираться с происшествиями? Вот пусть и разбирается.
— Меня загипнотизировали,
Широкий коридор был очень… многолюдным. Или многонелюдным. Или как это вообще назвать?!
Странные личности, много странных личностей. С крыльями, кто-то с хвостом, кто-то ростом с табуретку, а кто-то, напротив, упирается головой в потолок. С синей кожей, с зеленой, с волосами всех возможных оттенков.
— Хм... я вижу, у вас налет на верхних глазных зубах, да и цвет кожи нездоровый. Завязывали бы питаться курильщиками, сколько говорил бросить эту пагубную привычку, — услышала я из-за плохо прикрытой двери кабинета рядом.
— Доктор, да замаялся я с консервами этими донорскими, хочется свеженького. А где его взять нынче? Все только химикатами напичкано да алкоголем, в ночных клубах курильщики не самое вредное…
Мимо прошла девушка, от тела которой исходило странное сияние, она посмотрела на меня в упор, моргнула, глаза закатились, оставляя лишь белки.
Зрелище было до того жутким, что я отвернулась, чувствуя, как спина покрывается липким потом.
Сколько же нелюдей в нашем городе? И как только я раньше с ними не сталкивалась?
— Нам направо, — подтолкнул меня гарпий, уводя со входа.
Кабинет «07» находился в самом конце коридора. Рядом с ним никого не было. Александр, стукнув один раз по двери, скрылся за ней, не сказав ни слова.
Оставшись одна, помедлила, но все же решила не заходить без приглашения. Это Керн здесь свой в доску. Или, скорее, в крылья.
Усевшись на диванчик у стенки, поправила одеяльце на малыше и тайком огляделась, прилагая усилия, чтобы не пялиться на остальных посетителей.
Светящаяся девушка уселась всего в паре метров от меня, рядом с невыразительным мужчиной, уставившимся куда-то в одну точку перед собой.
— Слышал про делегацию из Арждеша? — услышала я ее мелодичный голос.
— Мне это не интересно, — безэмоционально ответил мужчина.
— Да ладно тебе. Весь город гудит. Наверняка твой босс в курсе, что они у нас забыли.
— Босс мне свои дела не докладывает.
В этот момент дверь кабинета «07» открылась, и оттуда выглянула медсестра:
— Марина, заходите.
«Все чудесатее и чудесатее», — мысленно процитировала я героиню Льюиса Кэролла. Гипнотизеры, феи, крылатые люди. Как принять то, что все это давно соседствует с совершенно обыденным и привычным мне миром?
Я прошла в кабинет. Он был абсолютно обычным. Стол, за
Доктор сухо поздоровался, поправив большие круглые очки, сползшие на нос.
Прокурор отошел к стене, чтобы не мешать, а вокруг меня с малышом сразу же засуетилась медсестра. Показала куда положить, помогла раздеть.
Затем ребенка взвесили, узнали рост, широкой лентой померили ему обхват головы, животика. Доктор, поднявшись с места, внимательно послушал ребенка.
Если бы не виденное мной в коридоре, я бы и подумать не могла, что эта клиника чем-то отличается от других в нашем городе.
— Замечательный малыш, как записать его в карту? — улыбаясь, спросила медсестра.
Меня же вопрос загнал в тупик. Я ведь так и не выбрала имя ребенку. Но на помощь неожиданно пришел доктор.
— До сих пор не придумали имя? Назовите в честь меня, — полушутливо фыркнул он.
К своему стыду, как зовут доктора, я тоже не знала, но, стрельнув глазами на золотистый бейджик на халате, увидела «Марк Александрович Брауде».
До этого имени я еще не дошла в своей книге со значениями, но, может быть, действительно уже стоит сделать выбор? Да и имя «Марк» мне нравилось своей звучностью. Опять же, знакомых с таким именем не было, что было лишь плюсом.
— Хорошо, пусть так и будет, — согласилась я, удивив этим, кажется, всех присутствующих.
Затем малыша Марка уложили в ту самую странную коробочку с занавесками, доктор встал рядом, достал из кармана прибор, напоминающий большой калькулятор, и стал что-то щелкать на нем.
Спустя минуту из прибора вылезло нечто вроде чековой ленты.
— Это анализы, — пояснила медсестра, видя мое удивление.
Однако, как же удобно и быстро!
Марк Александрович, тем временим, удивленно поднял брови.
— Вы говорили, что ребенок неродной для пациентки? — повернулся он к гарпию.
— Что-то не так? — встревожилась я, поднимаясь со стула, на котором сидела до этого.
— Между матерью и ребенком формируется особая связь, которая первые полгода жизни младенца служит своеобразной защитой, — медленно проговорил врач. — Никогда не видел, чтобы эта защита формировалась у приемных детей.
Сердце на его словах забилось чаще. Малыш признал меня своей мамой? Возможно ли такое?..
От этих мыслей хотелось петь, улыбаться, обнять всех присутствующих в комнате. Мне кажется, даже свидетельство об усыновлении на руках не привело бы меня в такой восторг, как то, что я сейчас услышала. Ведь документы – это всего лишь бумага. А сейчас речь шла о чем-то большем, о чем-то, чего я пока не понимала, но что мне казалось безумно важным.