Крылатый человек (Сборник)
Шрифт:
— Прошу прощения, мистер Гросвенф, предоставляю вам слово.
— Трудно себе представить, — уверенно проговорил Гросвенф, — что эти существа смогут расшифровать наши знания, но я все же предлагаю уничтожить наши звездные карты.
— Я собирался предложить то же самое, — взволнованно заговорил Ван Гроссен. — Продолжайте, Гросвенф.
Под одобрительный шепот присутствующих Эллиот продолжал:
— Все мы убеждены, что наш главный защитный экран может нас охранить от неприятностей. У нас, естественно, и нет иной альтернативы, чем вести себя так, как если бы это соответствовало истине. Но когда мы, наконец, приземлимся, для нас было бы нежелательным не иметь наготове несколько больших энцефалоаджустеров. Мы смогли бы создать защитные мозговые волны с тем,
И снова аудитория одобрительно зашумела.
Кент бесстрастно осведомился:
— Что-нибудь еще, мистер Гросвенф?
— Одно общее замечание. Главам отделов следовало бы просмотреть материалы, находящиеся в их распоряжении, чтобы уничтожить все, что могло бы подвергнуть опасности нашу расу в случае захвата «Гончей».
По мере того, как текло время, становилось ясным, что или неизвестный интеллект намеренно воздерживается от дальнейших действий, или работа экрана является достаточно эффективной. Никаких новых инцидентов не произошло.
Одинокими и редкими были солнца в этой отдаленной области галактики. Первое солнце, вынырнувшее из пространства — светящийся сгусток жара, яростно пылавший в чернильной тьме. Лестер и его штат определили местонахождение пяти планет достаточно близким к светилу, так что имело смысл их обследовать. Посетив все пять, они уяснили, что одна была обитаема. Это был шар мглы, джунглей и гигантских тварей. Корабль покинул ее, низко пролетев над линией морских берегов и через огромный континент, заболоченный и заросший. И никаких следов цивилизации, тем более настолько сложной, существование которой можно было предполагать.
«Космическая Гончая» пролетела триста световых лет и оказалась у маленького солнца с двумя планетами, жмущимися к теплу красно — вишневого шара. Одна из двух планет была обитаема, и это тоже был мир мглы и джунглей с ящероподобными тварями. Они оставили его неисследованным, пролетев над огромным морем и покрытым буйной растительностью материком.
Теперь звезд стало больше. Они рассеивали черноту следующих ста пятидесяти световых лет. Большое голубоватое солнце, в орбите которого вращалось не менее пятидесяти планет, привлекло внимание Кента, и корабль быстро устремился к нему. В непосредственной близости к солнцу располагалось семь планет, и они были пылающим адом без всякой надежды на зарождение жизни. Корабль совершил спираль над тремя близко рас — положенными друг к другу планетами, которые были обитаемы, и устремился в межзвездную пустоту исследовать другие системы. За ними находились три насыщенные испарениями планеты — джунгли, вращавшиеся по своим орбитам вокруг солнца.
Тем временем Кент собрал на борту корабля совещание глав отделов и их заместителей. Обсуждение он начал без обиняков:
— Лично я не вижу смысла в этих поисках определенных свидетельств, но Лестер предложил мне срочно вас созвать, — он пожал плечами. — Возможно, он что-то знает.
Кент сделал паузу и наблюдавший за ним Гросвенф был удовлетворен своим присутствием на совещании и озадачен уверенностью, излучаемой всей фигурой маленького химика.
«В чем тут дело?» — подумал он.
Казалось странным, что исполняющий обязанности директора Кент побеспокоился наперед отречься от чести получения хороших результатов, которые могло бы дать это совещание.
Вновь заговорил Кент, и тон его был дружелюбным:
— Гюнли, может быть, вы выступите и объясните?
Астроном поднялся на нижний ярус. Он был таким же высоким и худым, как и Скит. На его бесстрастном лице блестели ярко-голубые глаза. Но когда он заговорил, голос его звучал довольно определенно.
— Джентльмены, три обитаемые планеты последней системы были совершенно одинаковы, и это их состояние искусственное. Я не в курсе, многие ли из вас знакомы с современной теорией образования планетных систем. Те же из вас, которые с ней не знакомы, возможно, не поймут важность моих слов. Дело в том, что распределение массы в системе, которую мы только что покинули, невозможно динамически. Могу сказать со всей определенностью, что две
Он замолчал и враждебно уставился на Кента. Тот выступил вперед, на его физиономии блуждала слабая улыбка.
— Гюнли пришел ко мне и попросил, чтобы я приказал вернуться на одну из планет — джунглей. Ввиду этого я созвал совещание и теперь хочу провести голосование.
«Так вот в чем дело!» — Гросвенф вздохнул, не то чтобы восторгаясь Кентом, но, по крайней мере, по достоинству оценивая его действия. Исполняющий обязанности директора не предпринял попытки создать дело против своей оппозиции. Было вполне возможным, что он, собственно, и не возражал против плана астронома. Но созывая совещание, когда его собственная точка зрения должна была восторжествовать, он доказывал, что рассматривает себя как объект демократической процедуры. Это был ловкий ход, демагогическая мера по поддержанию доброй воли среди его сторонников.
И в самом деле, предложение Лестера встретило активные возражения. Трудно было поверить в то, что Кент знал о них, иначе это бы означало, что он намеренно игнорирует возможную опасность. Он решил оправдать Кента за недостаточностью улик и терпеливо ждал, пока несколько ученых задавали астроному не слишком важные вопросы. Когда ответы на них были получены и казалось ясным, что с дискуссией все, кроме него, покончили, Гросвенф встал и заявил:
— Я бы хотел поддержать точку зрения мистера Кента в этом важном вопросе.
— Однако, мистер Гросвенф, — холодно проговорил Кент, — отношение всех, кажется, в достаточной мере ясно, судя по краткости дискуссии, и отнимать наше ценное время… — тут он внезапно умолк. Вероятно, до него дошел истинный смысл слов Гросвенфа. Лицо его по — темнело. Поскольку никто ничего не сказал, он опустил руку и проговорил: — Вам слово, мистер Гросвенф.
— Мистер Кент прав: решение слишком поспешное, — твердо начал Эллиот.
— Пока мы посетили лишь три планетарных системы, а необходимо посетить не менее тридцати, выбрав их наугад. Это минимальное число, учитывая размеры наших исследований, по которому мы можем прийти к каким — нибудь выводам. Я буду рад обратиться со своими цифрами в математический отдел для подтверждения. Помимо этого, приземлившись, мы должны были бы выйти из-под защиты экрана. Мы должны были бы подготовиться к отражению самой невероятной атаки со стороны интеллекта, который может мгновенно использовать для доставки своих сил среду гиперпространства. Я представляю себе картину того, как биллион тонн вещества обрушивается на нас в то время как мы беспомощные будем сидеть на этой планете. Джентльмены, насколько я понимаю, впереди у нас есть месяц — другой для детального изучения вопроса. В течение этого времени мы, естественно, должны посетить возможно большее количество солнц. Если их обитаемые планеты тоже окажутся исключительно — или даже в большинстве своем — примитивными, тогда мы будем иметь весомое подтверждение предположения мистера Лестера об их искусственном положении. — Помолчав, Гросвенф закончил: — Мистер Кент, я верно выразил ваше мнение?
Кент уже успел полностью овладеть собой.
— Почти, мистер Гросвенф, — он оглядел собравших. — Если новых предложений больше не будет, я предлагаю проголосовать предложение Гюнли Лестера.
— Я отклоняю его, — встал астроном. — Признаюсь, что не продумал некоторые аспекты поспешного приземления.
После некоторых колебаний Кент произнес:
— Если кто-нибудь желает поддержать предложение Гюнли… — поскольку никто не собирался высказываться, Кент уверенно продолжил: — Я бы хотел, чтобы кто-нибудь высказал свое мнение, но раз никто не желает сделать этого, то я прошу начальников отделов при — готовить мне детальный отчет по вопросу о том, какие меры нам следует предпринять для успешного приземления, которое нам неизбежно придется совершить. У меня все, джентльмены.