Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
Ординарец разлил спирт по стаканам, поставил рядом котелок со студеной водой — кому запить, если надо.
— И ты присаживайся, — кивнул солдату комдив.
Звякнули стаканы — за Победу! Огненная жидкость полилась в горло, обжигая внутренности. Александр Волин коротко выдохнул, закусил хлебом с салом. Летчики еще немного выпили.
— Кстати, старший лейтенант Волин, тут вашего немца нашли. Разведчики притащили… Он с парашютом из того «Фокке-Вульфа» выпрыгнул. Живучий оказался, зараза! Уж очень он хотел увидеть того, кто его сбил.
— Уважим фрица!.. — Летчики переглянулись и коротко рассмеялись.
—
После приземления с парашютом он едва не замерз насмерть в сугробах на окраинах города Сталина. На счастье или, наоборот, на беду, его подобрала советская разведгруппа.
— Halt! Hдnde hoch! — Рослый разведчик навел на немецкого пилота ППШ.
Тому ничего не оставалось делать, как бросить в снег свой именной «вальтер», подарок самого Вернера Мельдерса, и поднять руки.
— Nicht schissen!
После чего пленного аса Люфтваффе посадили под арест в одном из блиндажей. Сначала Ханц фон Вольф думал, что его расстреляют, но пока Советы не спешили приводить высшую меру в исполнение. Вместо этого миловидная медсестра и пожилой доктор под надзором двух красноармейцев с автоматами обработали и перевязали его раны. А потом летчика накормили сытным обедом.
Несколько раз Ханца фон Вольфа водили на допросы, но задавали в основном только общие вопросы: имя, фамилию, звание, часть, где он служил. И ничего по новейшему «Фокке-Вульфу-190», на котором он летал.
С тех пор он и сидел под замком, раз в день получая миску каши с салом или тушенкой, пару ломтей хлеба и чай в котелке. Угощение было царским, ведь в Сталинградском «котле» положение с едой было катастрофическим. Летчиков, понятное дело, кормили лучше простых пехотинцев, но все же и асы Люфтваффе узнали, какой вкусной может быть конина.
Как поется в простой солдатской немецкой песне:
Кто, попавши в «котел», свою лошадь не жрал, Тот солдатского горя не знал…Двое рослых конвойных с ППШ на изготовку и малиновыми петлицами на шинелях привели сбитого немецкого аса и усадили на табурет. Старший майор госбезопасности вызвался переводить.
«Эксперт» Люфтваффе оказался на редкость заносчивым. Узнав, кто его сбил, проговорил:
— Untermenschen! Ich bin deutsche Offizier! Ich bin «Ekspert» der beste Jagdflieger Geschwader die Luftwaffe! Ich habe 50 abschieЯen Flugzeuge! [39]
39
Недочеловеки! Я немецкий офицер! Я ас лучшей истребительной эскадры Люфтваффе! (нем.)
— Передайте ему, товарищ старший майор, — медленно и с расстановкой произнес старший лейтенант Александр Волин. — Для него и ему подобным стервятникам война — это всего лишь способ прославиться, насбивав как можно больше самолетов или принеся на нашу землю как можно больше разрушений, горя, крови и слез… — Волин на секунду запнулся, сдерживая охватившую его горечь и ярость. Он вспомнил завалы из обрушившихся стен, перегораживающие сталинградские
Так они и стояли один против другого. Один искал в воздушной дуэли славы, другой — защищал свое Отечество.
Воздушная схватка была молниеносной и жестокой, но в ней, как и во все времена, проявлялись по максимуму самые главные свойства характера, свойства души бойца.
Это и смелость, и стальная выдержка, и воля к победе. И самое главное — то, ради чего, собственно, и затевается бой — цель поединка. Желание самоутвердиться или грудью вставать под пули на защиту Родины! И чем ради победы может пожертвовать воин. Летчик-штрафник оказался более благороден в своем порыве, чем высокомерный «тевтонец».
«КОТЕЛ»
19 ноября 1942 года Красная армия перешла в наступление. Со стороны Дона наступали Донской фронт генерала Рокоссовского и Юго-Западный фронт генерала Ватутина. С юга им навстречу наносил удар Сталинградский фронт под командованием генерала Еременко.
В воздухе и на земле шла ожесточенная битва. Все понимали, и немцы, и русские, что настал час решающего сражения. Обескровленные немецкие части сражались так, как будут сражаться потом: в пылающей Праге, крепостях Кенигсберг и Бреслау, в поверженном Берлине. Гитлеровцы были искусными воинами с хорошим, мощным и безотказным вооружением.
Но теперь и наша армия пополнилась качественно новой, мощной боевой техникой. Пехота научилась воевать, закалившись в горниле двух огненных лет, а командиры научились эффективно управлять войсками на поле боя.
Выворачивая стальными траками комья замерзшей земли, рвались вперед танки, стальной наступательный клин. Огненными дугами протянулись к позициям гитлеровцев огненные факелы реактивных снарядов «катюш», грянули залпы тяжелых гаубиц. Снова содрогнулась исстрадавшаяся волжская земля от канонады, но это был гром победы.
А в воздухе ревели двигателями «илы» и «пешки». Выше их шли истребители прикрытия: «яки», «лагги» и принятые совсем недавно на вооружение Ла-5 с мотором воздушного охлаждения. Несмотря на разыгравшуюся непогоду, туман и плохую видимость, «Сталинские соколы» прорывались к целям и вбивали их в промерзшую землю гроздьями авиабомб, залпами реактивных снарядов, пулеметно-пушечными очередями с бреющего полета.
Огневой вал смел передовые линии обороны гитлеровцев. Завязался жестокий ближний бой. Легкие и маневренные, с мощным вооружением, танки Т-34 «утюжили» траншеи, расстреливали их из пушек и пулеметов. А за танками шла пехота, «зачищая» оставшиеся очаги сопротивления и защищая свои танки в ближнем бою. Рослые и крепкие, в добротных полушубках, с мощными и безотказными автоматами ППШ и пулеметами, они действовали умело и эффективно. Не раз и не два пехотинцы схватывались врукопашную с отчаянно сопротивляющимися гитлеровцами и опрокидывали их, буквально взрывали оккупантов натиском, настоянным на крепкой благородной страсти, той, что кипела в груди каждого советского солдата, патриота!