Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
И вот он — исход. Небольшой полянке в лесу суждено стать полем боя для двоих непримиримых врагов.
Заметив колыханье кустов справа от себя, капитан Анатолий Воронцов, не меняя направления движения, выполнил кувырок. Очередь из ППШ в очередной раз прошла у него над головой. И с ходу он вскинул свой автомат, намереваясь нашпиговать окрестные заросли потоком раскаленного свинца. На ближней дистанции тяжелый, весом в пять килограммов, семидесятизарядный пистолет-пулемет Шпагина был просто «абсолютным оружием». Шансов уйти от веера смертельных свинцовых брызг не было ни у кого.
Но внезапно серо-зеленая
Отброшенный мощным ударом ноги, автомат улетел в кусты, а перед глазами капитана Воронцова тускло сверкнул десантный немецкий нож — такими же убивали «зеленые дьяволы» беззащитных раненых и медсестер.
Вспышка холодной ярости заставила немыслимым движением уйти от смертельного удара, а следующий, такой же, встретить клинком финки, которая, казалось, сама прыгнула в ладонь из-за голенища сапога.
Скрестились клинки, скрестились в немыслимом напряжении и взгляды противников. Оба были сжаты, словно тугие пружины. Ноги полусогнуты, руки переплетены во взаимных захватах, и только подрагивают холодные острия клинков, сдвигаясь то в одну, то в другую сторону.
И вдруг — серия молниеносных, практически неразличимых движений руками, резкий поворот корпуса на опорной ноге, подсечка, бросок. Скрюченное тело, подрагивая, лежало в позе эмбриона на земле, в которую впитывалась толчками вытекающая из раны на левом боку кровь. На губах пузырилась пена.
— Гитлер капут, сука! — тяжело выдохнув, сказал капитан госбезопасности Анатолий Воронцов, вытерев кровь с финки о камуфлированную куртку мертвого командира гитлеровских десантников-диверсантов.
В рапорте на имя начальника Особого отдела авиадивизии капитан госбезопасности Анатолий Воронцов особо отметил четкое командование комэска отдельной штрафной эскадрильи капитана Александра Волина и слаженные действия летчиков-штрафников Ивана Мартыненко и Игоря Березкина. Благодаря их своевременному взлету и умелым действиям по наземным целям удалось уничтожить два минометных и один пулеметный расчет немецких диверсантов-десантников.
В документе также указывалось, что при отражении нападения на охраняемый аэродром погибли смертью храбрых четверо бойцов Осназ НКВД отдельного стрелкового взвода охраны (имена и фамилии прилагаются), также проявили себя (имена и фамилии прилагаются). В результате ночного боя диверсионная группа немецких парашютистов уничтожена, часть личного состава десанта захвачена в плен. В качестве трофеев взяты также и важные секретные документы, включающие в себя топографические карты с нанесенными объектами диверсий, а также шифры радиостанции.
В целом операция по ликвидации группы диверсантов прошла успешно.
Глава 17
Горький осадок
В штабном блиндаже капитан Александр Волин принял из рук радиста бланк радиограммы.
— К станице Крымская прорываются крупные силы немецких бомбардировщиков. Там сейчас очень сложная ситуация, гитлеровцы непрерывно контратакуют
— На подходе — полсотни «Юнкерсов», — хмуро кивнул заместитель командира эскадрильи.
— Товарищ комиссар, — по старинке обратился к замполиту эскадрильи капитан Волин. — Идете с прикрывающей группой. Я возглавлю атакующую.
— Есть, товарищ капитан, — кивнул лейтенант Павел Лазарев.
— Взлет — по зеленой ракете. По самолетам!
Прокрутились воздушные винты, чихнули и окутались сизым дымом, запускаясь один за другим, двигатели. Техники, пригнувшись, вырывали тормозные колодки из-под пневматиков шасси и отбегали в сторону.
— От винта!
— Есть от винта!
— Контакт!
— Есть контакт!
Капитан Александр Волин вырулил на линию исполнительного старта и убавил обороты двигателя. Воздушный поток от винта гнал по короткой траве мелкие зеленые волны.
Над полем стремительно вознеслась и, неслышно шипя в реве моторов, описала плавную дугу зеленая звезда.
Александр Волин надвинул плексиглассовый колпак кабины и увеличил обороты двигателя.
— «Искра», я — «Леопард», взлетаю!
— Я — «Искра», вас понял. Ни пуха вам, мужики!
— К черту…
Шестерка Як-9 набрала высоту, над ней, «этажеркой», шла четверка прикрытия замполита Павла Лазарева. Молодой лейтенант уже проявил себя весьма опытным и смелым воздушным бойцом не только словом, но и делом, вдохновлявшим людей на каждодневный подвиг, который и был их работой.
По-другому и быть не могло, ведь в штрафной эскадрилье собрались довольно опытные бойцы. Каждый до своего проступка уже успел повоевать, получить награды и звания и, соответственно, насбивать «фрицев». Летчики-истребители и так были весьма яркими индивидуалистами, а штрафники — и подавно. Верили они лишь авторитету командира — в прошлом такого же штрафника, как и они сами, напарнику, не раз проверенному в стремительной огненной карусели, и самому себе. И еще — лейтенанту Павлу Лазареву, признавая за тем право не только дела, но и слова, мирясь с его горячностью и абсолютизмом молодости. В эскадрилье молодого замполита называли не иначе как Данко. И позывной у него был такой же.
— Я — «Леопард», прием, разворот влево двадцать пять, — скомандовал капитан Александр Волин, взглянув на лежащий на коленях планшет, где под целлулоидом лежала полетная карта. Планшет летчик не любил: «Сапог в бою надежнее». Но он все-таки командир и должен подавать пример подчиненным. Да и несолидно как-то… — Выходим к станице Крымская.
— Вас понял, «Леопард», выполняю.
Шестерка истребителей легла на крыло в широком развороте и задрала острые носы, набирая высоту. Им навстречу пронеслись «красноносые» «Аэрокобры» из 16-го гвардейского авиаполка 216-й истребительной авиадивизии. Один из американских, «ленд-лизовских», истребителей сильно дымил и раскачивался в воздухе с крыла на крыло. По бокам и чуть выше него шла пара прикрытия — летчики своих не бросали. Гвардейцы помахали крыльями краснозвездным «якам», идущим им на смену.