Крыло бабочки

Лейн МаККайла

Дракону все равно, как именно мы воздаем Ему почести. Как часто мы к Нему обращаемся. Ты можешь не сделать этого ни разу за всю свою жизнь. В этом нет нужды. В земного Бога нужно поверить. Причем почему-то именно сердцем, а не глазами. Для меня это дико. Когда ты видишь что-то своими глазами, ты знаешь, что это есть, ты веришь в это, и вера твоя становится только крепче. Если ты уверовал в земного Бога лишь потому, что увидел, это будет, насколько я понимаю, расцениваться подобно греху. В земного Бога верят не все. В этом и состоит, пожалуй, главная ошибка земной религии.

Они верят в своего Бога. А мы знаем,

что Он есть. Это доказано, черт возьми, и никто не может в этом сомневаться, потому что Его видели. К Нему обращались. Как бы дико это ни звучало, но существование Дракона доказано. А вот есть земной Бог или нет... Этого доказывать нельзя. Нужно только верить. Открывать свое сердце. Верить на слово в то, чего может на самом деле и не оказаться. По-моему, земной Бог требует от людей слишком многого. Это неуважение с его стороны.

А я, в отличие от землян, знаю, что Дракон есть. И это знание ничем не искоренить, потому что я могу привести сотни аргументов Его существования. Я знаю и иду с улыбкой по жизни, сражаясь во имя Дракона. Я знаю, и мое сердце горит верой. Мне доступна истина, а значит, я свободна.

Текна замечает, что нам нужно найти пернатую кошку раньше Браффилиуса, который, возможно, тоже уже здесь. Хотя это не так, потому что наши камни не светятся. Но он все равно рано или поздно появится здесь. И тогда будет плохо. Весьма.

Мы возвращаемся к нашим поискам. Винкс летят впереди, а я чуть отстаю, потому что... Не знаю. Меня сковывает ужас от осознания того, что происходит в эти времена на Земле. Насколько ненормально все то, о чем нам рассказала Блум. И все же она любит эту планету. Остается ей верна. Как можно? Или место, где ты вырос, будешь принимать абсолютно любым?

За своими мыслями я не замечаю, как Винкс исчезают из виду. Отлично. Я потерялась в том веке, где меня запросто могут сжечь на костре, зазевайся я и не отбей атаку землян, не обладающих магией. Перспектива помирать из-за того, что за моей спиной трепещут крылья, не слишком сильно радует.

И вдруг до моих ушей доносится музыка. Я отправляюсь на звук, некоторое время наблюдаю за источником, и мои губы растягиваются в улыбке. Кажется, я знаю, кто сможет нам помочь. Осталось только найти остальных.

Когда я сдохну, я обязательно спрошу Дракона, на кой черт. Чем я ему не угодил. В такие моменты отлично начинаешь понимать Сиреникса, который с таким ядом выплевывал Его имя. Раньше я считал это святотатством. Сейчас я с ним почти согласен.

Если мне кто-нибудь когда-нибудь заявит, что Земля двадцать первого века (по их летоисчислению) – отсталая планета, я лично набью ему морду. Расквашу так, что мама родная не узнает. Раньше я тоже был из таких. Жаловался на отсутствие магии, на доисторические технологии. На слишком медленный транспорт, на то, что многое приходится делать своими руками, когда в Магиксе за тебя бы это сделало волшебство. И тебе необязательно быть дохера крутым колдуном. Ты вообще можешь просто иметь в себе самое неразвитое магическое начало. Просто волшебство окружает тебя повсюду. Это – норма нашей жизни.

Так вот когда мы поперлись на Землю за последней, мать ее, гребаной феей, я бесконечно раздражался и мечтал поскорее уже свалить с этой долбаной планетки. Сейчас я понимаю, как же Земля продвинулась. Все познается в сравнении.

Здесь

я уже больше месяца.

Не знаю, не помню, как вообще тут оказался. Я искренне думал, что умираю, по крайней мере, Муза орала именно это. И закрыл я ее собой, чтобы нейтрализовать действие того гребаного шарика. Чтобы спасти ее. Спас. И должен был сдохнуть героической смертью.

Когда-то давно я решил, что удивить меня уже нечем, и судьба активно начала надо мной стебаться, подбрасывая один сюрприз за другим. Тогда я изменил свое мнение. В этом мире еще можно удивляться. Однако на судьбу это не произвело никакого впечатления.

Я должен был сдохнуть. Да, мне не хотелось умирать, но это уж лучше, чем оказаться в таком положении. Если бы мне предоставилась возможность вернуться в тот день, я бы думать даже не стал о жизни – с радостью бы бросился в объятия смерти. Встретил бы там Набу. Мы бы нашли шлюх, набухались и перевернули загробный мир к чертям собачьим. Или еще бы что сделали... Но уж точно наше существование после смерти не было бы скучным. Верните мне мои упущенные возможности, пожалуйста.

Я выжил. Попав в чужое тело. В тело парня с Земли одного со мной возраста, который жил в году... Даже боюсь называть. Одно могу сказать: это самое ужасное время, которое только можно представить. Религия процветает. Ведьм сжигают на кострах. Все помешаны на Боге, который сошлет их в ад за малейшее ковыряние в носу. Судя по тому, что из себя представляет этот ад, где-то передает привет Мификс. Похоже, земных людей ссылали прямиком в Легендариум.

Я честно согласен на общество тех двух бесов, которых сирин приставил ко мне до того, как я выполню свою часть магического контракта. Я просто встретил бы их, как старых друзей, лишь бы предоставилась возможность вернуться в свое время.

Все познается в сравнении. Здесь нет ни телефонов. Ни интернета. Ни машин. Многое из того, что облегчает повседневную жизнь, еще не изобрели. Высокая смертность. Странные неизлечимые болезни. Священники с крестами и Библией подмышкой. Отвратительные запахи. Тяжелая и непривычная одежда. Запрет на любую магию, так что связаться с земными феями возможности нет. А это, надо сказать, моя последняя надежда вернуться в магическое измерение, которая исчезает на глазах.

А парниша, в чье тело я попал, играет с огнем. Верит в фей и волшебство. Не боится его, очень даже не против всего такого. В детстве он часто играл с какой-то пернатой кошкой. Только теперь старый друг оставил его. “Печальбеда”, как говорится. Впрочем, парниша тоже сдох. Его душа имела странное свойство отделяться от своего тела, и в самый последний раз она уже не вернулась, а вознеслась к Дракону. И чтобы тело не пропадало, его место занял я.

Теперь меня зовут Орландо. Я умею петь, играть на лютне (такой музыкальный инструмент) и состою в обществе с говорящим названием “Радуга”. На самом деле, общество – это всего лишь труппа бродячих актеров, которая колесит по деревням и показывает неотесанному народу пьесы собственного сочинения. Нас не так уж и много. Я, Джордано, который исполняет в пьесе роль закадрового голоса, Джулио – странный парниша, играющий роли короля и королевы, и Оло, который осел.

Оло я люблю больше всех. Он действительно самый настоящий осел, немного с юмором и дофига скрашивающий мою унылую жизнь.