Крыло. Последний Патрон

Оришин Вадим Александрович

— Я… — хотел высказаться Хорвер.

— Молчать, — оборвал Манилка. — Что у нас в сухом остатке?

Улыбка Рёски стала натурально злой.

— Погибло два одержимых. Из охотников погибла Бэлла, Уитни и Семён тяжело ранены, реабилитация займёт месяц по общим прикидкам. Погибло шестьдесят три одарённых, ещё двадцать четыре требуют долгой реабилитации. Среди солдат потери тысяча шестьсот пятьдесят восемь убитых, пятьсот восемьдесят один калека, двести двадцать девять тяжелораненых, требующих долгой реабилитации.

Слова прозвучали

приговором. Хорвер, бледный и мелко дрожащий, опустил взгляд в пол.

— Что с хартистами? — спросил Дориан. — Какой гарнизон был у форта?

— Триста солдат, на них четыре офицера, одарённые, два полевых орудия с расчётами, без одарённых, лекарка, одарённая нонкомбатант. Три наследника. Перед подходом наших сил в форт прилетело четыре грифона, улетевшие на следующее утро. Они оставили одержимого и пять рыцарей Верховной Стражи.

Манилка поднялся.

— И на эту горстку людей наш бравый генерал угробил две с лишним тысячи человек.

— Две тысячи пятьсот шестьдесят человек убитыми, невосполнимыми или требующими реабилитации сроком более месяца в общей сложности.

— Это где-то восемь к одному, если грубо. А по одарённым шесть с половиной к одному, — посчитал Дориан. — Выдающийся результат, что здесь скажешь. Хорвер.

Генерал поднял взгляд на мужчину.

— Ты знаешь о традиции последнего патрона? — спросил Манилка.

Традиция оставлять последний патрон для себя, чтобы не сдаваться в плен.

— Да, сир, — голос дрожал, по бледному лицу тёк пот.

Вторая часть этой традиции касалась высшего командного состава. Последний патрон оставляли себе, чтобы избежать позора. Манилка вытащил пистолет из кобуры и положил на стол, где раньше была развёрнута карта.

— Надеюсь, на это у тебя хватит мужества, — бросил он.

И покинул палатку. Женщина вышла вместе с ним. Какое-то время они стояли на месте, ожидая. Выстрел прогремел после минуты и нескольких секунд, и из палатки донёсся звук упавшего тела.

— Что там с наследниками? — спросил Дориан.

— Захвачены, все трое.

Это было слабое утешение. Его Величество Конрад подписал указ «об обезглавливании лидеров Хартии». Иными словами, главы родов, поддержавших Хартию, а также их семьи будут казнены, через обезглавливание. Наследники становятся слабым предметом торга, учитывая, что их в случае поражения Хартии, так и так ждёт смерть. Всё же Конрад порой был слишком скор на расправы и репрессии.

— Положили из-за этого целую армию, — вздохнул Дориан. — Ещё есть попавшие в плен?

— Да, сир, — кивнула Рёска. — одержимый попал в плен. Лежал без сознания почти сутки.

— Живучий ублюдок. Я правильно понял, что его накрыло снарядом из гаубицы?

Женщина подтвердила:

— Да, вместе с Бэллой и Семёном. Уитни лежал сильно в стороне, хотя ему тоже досталось. Семён был под действием своего раздвоения, и то едва выкарабкался. А Бэлле не повезло. Ну и этот, Минакуро Като…

Манилка удивился.

— Подожди, я помню это имя.

—

Да, инцидент в Суонбурге, — подсказала Рёска. — С ним вообще неоднозначная история. По информации, что мне доставили из Эстера, выходит, что Като бежал из города. У него конфликт, либо с Верховным Советом вообще, либо с конкретными родами, Боярскими, Локами и Харонами.

— Дезертир, значит?

Женщина развела руками:

— Информация противоречивая. Одержимый — дезертир? Да каждый его шаг должен быть под строгим надзором. Да и то, какое он участие принял в обороне форта… Там же получается, что две трети потерь — это конкретно его рук дело. Я бы не исключала возможности вербовки.

Но Дориан отрицательно покачал головой:

— Никак ты не поймёшь, Рёска. Дезертирам доверия нет и быть не может. Если он предал один раз, то не будет верен никому и никогда. И эти стражи. Они, получается, его схватили?

— Да, отправлены в погоню, но были перехвачены нашими всадниками, пришлось сидеть в форте.

Женщина самодовольно ухмыльнулась:

— У нас есть великолепный рычаг влияния, сир. Он покидал Эстер вместе с девушкой. И по стечению обстоятельств она в наших руках. Ранена, находится на грани смерти, но жива.

— Как она к нам попала?

— Участвовала в бою. Она оборотень, похоже, прибыла сюда с тремя сородичами. Звучит фантастично, но девушка прибежала спасать своего возлюбленного. И успела аккурат к бою одержимого с охотниками. Она тоже попала под разрыв снаряда. Возможность её использовать я бы не списывала со счетов.

Генерал задумался и, что-то посчитав у себя в голове, решил:

— Можем попробовать. Это всё?

— По выжившим есть ещё лекарка, — вспомнила Рёска. — По бумагам её зовут Ульяна Шельм.

— По бумагам? — не понял Дориан оговорки подчинённой.

— Да, сир. Проблема в том, что Ульяна из лимгирцев. А эта — чистокровная генарка.

Мужчина задумался.

— Сдать её дознавателям и не ломать себе голову, — глядя в сторону, озвучил он обычные действия в подобной ситуации, — или не сдавать. Знаешь, попробуй сама узнать, кто эта…

— Ульяна, — подсказала Рёска.

— Да. Если получится — посмотрим, что с ней делать. Почему-то же она выдаёт себя за другую. А не получится — не будем зря тратить на неё время.

Женщина кивнула:

— Слушаюсь.

— А теперь давай посмотрим на этого Минакуро.

Одержимого держали в яме, оставшейся от убитых им же одержимых. В командовании армии лоялистов о носителях демонов знали много. О том, как содержать таких носителей и сдерживать их, знали также немало. Яму выложили камнями, обработанными артефакторами. Сверху заложили досками, также предварительно обработанными. Внутри стояли колонны, забирающие энергию и возвращающие её в форме воздействия, подавляющего одержимого. В целом Минакуро содержался в максимально дискомфортных условиях, лишился возможности колдовать, а его демон не мог выходить за пределы ямы.