Крыло

Оришин Вадим Александрович

— Что? — бригадир, полноватый мужичок, обернулся и, рассмотрев меня, кивнул. — А, привет, Като. Закончил?

Приветливо кланяясь:

— Ага. Могу выкатить в цех.

— Не надо, — отмахнулся Чен. — заберут позже. Можешь идти, и это...

Чуть подумав, он достал из кармана пару купюр местных денег.

— Держи. Хорошо работаешь. Впервые на моей памяти у нас заготовок с запасом.

Отказываться не стал. Сумма спонтанной премии была невелика, если откровенно. Но и то

хлеб.

— Спасибо, мастер Чен, — улыбаюсь мужчине, пряча купюры во внутренний карман.

Мои соратники по шатанию в подворотнях как раз закончили со своей работой и появились во дворе мануфактуры, отряхиваясь от грязи и пыли. Один: Санни, соседский паренёк, крепкий и здоровый, но в остальном обычный. Второй: Витор, пожалуй, слишком добрый для улицы, в остальном опять же обычный. Они были достаточно надёжны и достаточно сообразительны, чтобы выполнять несложную работу и не создавать проблем. Не могу назвать их друзьями, потому что не чувствую себя ребёнком, слишком сильна между нами разница. Но с ними жить на улицах проще и удобнее, чем без них. Поэтому они принимают моё лидерство, а я помогаю им, по возможности.

— Парни. Мне тут поощрение выписали, — улыбаюсь, важно хлопая по несуществующему нагрудному карману, где взрослые обычно носят кошельки. — Пойдём. Сообразим, чем можно угостить наших, отметим досрочно мое одиннадцатилетие.

Идея была воспринята одобрительно и поддержана без возражений.

Глава 2

Под «нашими» подразумевалась группа детишек, которая собралась вокруг меня за последнее время. Специально никто никого не искал, кто-то был родственником, кто-то по-дружески прибился. В конце концов я понял, что для всей этой братии нужно обзавестись каким-то приютом. Может прозвучать банально, но нам была нужна крыша над головой. Почти никого из нас не кормили дома, в лучшем случае доставались объедки со стола. К тому же «жилье» родителей зачастую представляло из себя закуток два на два в общей комнате на десяток таких семей. Пьянство, драки, постоянный шум, все это сопровождало меня с рождения. Удивлен я не был, сотню лет назад до моей жизни в своем цивилизованном прошлом рабочие обитали точно так же, правда, в какой-то момент обозлились настолько, что устроили революцию.

Здесь ни о какой революции и речи ни шло, а кушать мне с остальными было нужно, а также нужно было где-то жить. Хорошо, что здесь нет суровых холодных зим, иначе я бы и года на улице не протянул.

С поисками ночлега все было сложно, любые пустующие помещения быстро находили новых владельцев в лице различных антисоциальных личностей. А селить детей рядом с таким контингентом... Я не готов. Стало ясно, что нужно искать место, само по себе отгоняющее лишних людей. При этом такое, где нам было бы комфортно, хоть местные дети к комфорту и непритязательны.

Компромиссный вариант был найден после изрядных трудностей и длительных поисков. В нашем районе стояла водонапорная башня. Когда ее только строили, предполагали, что внутри будет место для дежурного работника, комната для инструментов, пара складских помещений, а также сторожка, для охранника, которому предстоит отгонять от важного объекта бомжей и воров. Со временем стало понятно, что держать рабочего, тем более квалифицированного, на дежурстве в каждой такой башне — глупость. Хранить инструмент неразумно опять же. Так осталась только сторожка, в которой обитал ветеран гарнизона. Старик службу нес вполне исправно, добросовестно следил за тем, чтобы в башню не лезли посторонние. Сам жил здесь же. Остальные комнаты

были свободные! Свободные! Чего мне стоило убедить его в том, что мы лишь ищем хорошее место для жизни, и ничего важного трогать не будем, ничего не сломаем и готовы везде поддерживать порядок — достойно отдельного героического эпоса. Старик уперся, как натуральный баран.

И все же мы его уломали, пообещав по возможности угощать старика чем-нибудь. Учитывая, что нам самим жрать было нечего, подарки обходились дорого. Но оно того стоило, мы получили свои комнаты. Не старый сарай непонятно где, в каких обычно приходилось ютиться дворовой шпане, а нормальные комнаты. Роскошь!

Было нас аж тринадцать голов. Я, Санни, Витор и еще тройка парней чуть младше нас — основные добытчики. Моя двоюродная сестра Грета с двумя ее сверстницами, тоже какие-то там через три колена родственники, поддерживали порядок, стирали, готовили, если было из чего. Нянчились с мелочью. В общем, классическое «три К»: киндер, кюхе, кирхе. Самое забавное: я их в такие рамки не загонял. Мальчишке работу найти было сложно, но хотя бы возможно, а вот девочке — нереально. А то, что реально — лучше не надо. Остальные — сущие, иногда буквально, дети даже на моем фоне. У одних семья была относительно нормальной, похожая на мою, но работала весь день. У других родители спились, и все зарабатываемые деньги спускали на огненную воду. А кто-то вообще был сиротой.

В нашем детском саду этой ребятни имелся хоть какой-то шанс пережить отрочество, не стать мелкими бандитами, в случае пацанов, и проститутками, в случае девочек. По местным меркам — почти счастливое детство.

Дедок был занят своими делами и на появление нашей компании никак не отреагировал. Ну нам же лучше, а то еще пришлось бы объяснять, почему я с покупками, но без подарка. Впрочем, с покупками — это было очень громко сказано. Выданной мне на руки премии едва хватило на небольшой сверток конфет. Именно это было главной ценностью среди нас, сладкое дети бедняков видели еще реже, чем мясо.

— Рыжик! — позвал я Грету, заглядывая в девчачью опочивальню.

Комната делилась на комнатки с помощью тряпок и перегородок. Все же всем хочется иметь хоть какое-то личное пространство. А по квадратному метру на человека — лучше, чем одна горница на всех. В проход между комнатками выглянула рыжая девочка, глядя на меня темными, почти черными глазами.

— Лови! — я бросил конфеты.

Сестра неловко поймала пакет. Скромно улыбнулась.

— Молодцы. Порадую их. Спят.

Девочка переболела какой-то дрянью в детстве, отчего была самую малость пришибленная. Обычное дело здесь.

— Может это? Сыграем в карты? — предложил Витор.

Но я отмахнулся. Не было никакого желания играть.

Вот только делать то, что мне нужно было сделать, я не хотел еще больше, чем не хотел играть. Однако увы, есть такое слово: «надо». Меня запомните счастливым, уроки буду я учить.

Зайдя в «мужскую» комнату, я забрался в свою каморку, более просторную по сравнению с остальными, но самую малость. Помимо постели на полу и нескольких ящиков с инструментом, натасканном нами то оттуда, то отсюда, здесь лежали книги. Типография уже стала общедоступной, но бумага оставляла желать лучшего, как и общее качество производства, но... На безрыбье.

Я открыл книгу там, где была сделана ранее закладка и углубился в чтение, стараясь принять удобную позу.