Крылья Алавы
Шрифт:
— Велла, — коротко ответила я и решила спасаться чем попало. Помнится, лучшая тактика в разговоре с оппонентом — отвечать вопросом на вопрос. Не побью, так заболтаю. — Кто такие эти служители Рыгена?
— О, это очень опасные оккультисты, — зашептала Ния. — Они против искусственных мутаций.
— И какова вероятность нападения?
Ния Ракан закашлялась.
— Итар с вами, Велла. Конечно, они те еще типы. Но не до такой же степени. Все-таки с нами дети летят.
Отношение круосов к детям меня порадовало.
— Да? И все же я
Тут служитель повернулся в мою сторону, оскалился в улыбке и я его узнала... Это был тот самый старик, который преследовал рыжего похитителя моих замечательных крыльев!
— А вы в Идеру надолго? — не отставала Ния Ракан.
Сердце учащенно забилось.
— Я еду учиться.
— А кто учитель?
— Ридос Авт.
— О, Ридос Авт! — воскликнула девушка. — Я тоже к нему. По заданию редакции. Я журналистка. Можете что-нибудь мне о нем рассказать?
— Мне мало что известно.
— Жаль. Я надеялась получить хоть какую-то дополнительную информацию. Этот круос окружен таким количеством тайн, что хватит на целую книжку. Я мечтаю о нем написать роман. Представьте только, сколько острых ситуаций было в его жизни. Война с дикими длится много лет. И он все это время держит свою башню. Обычно приграничная башня стоит максимум два три года и все. Дикие их рушат не взирая на любую защиту. А вы что-то знаете про Идеру? Нет? О, это старинный город...
Изредка кивая, я слушала болтовню Нии Ракан о светской жизни города под названием Идера, в котором мне предстояло провести два недолгих месяца. Вот интересно, чему можно вообще научиться за два месяца? Впрочем, знаю, плавали. Кристалл в ухо и ты уже знаешь все. Только восстанавливаться успевай.
Идера по словам Нии славилась не только тем, что была расположена поблизости от Промзоны и знаменитого Храма первого схода. Где-то у восточных окраин города располагались древние развалины, в которых частенько устраивались различные увеселительные мероприятия. И там же местная молодежь устраивала спортивные состязания под названием болл-кросс. Как я поняла из пояснений неугомонной журналистки, этот вид спорта представлял собой по сути гонки на болидах. Однако, в отличие от земных видов спорта, по местным правилам победителем считался не тот, кто дошел до финиша, а кто вылетел первым. Это означало, что вылететь не так-то просто. Интересный вид спорта. Взглянуть бы разок.
Слушая щебетание Нии я старалась не терять из виду служителя Рыгена и его соседа модификанта. Оба продолжали нервничать, но терпели.
И тут что-то вспыхнуло за окном с противоположной стороны. Служитель Рыгена вскочил с места. Детей похватали на руки. Взвыла сирена. Из невидимых динамиков раздалось «Оставайтесь на местах!» Я прижала к груди саквояж и одновременно почувствовала как талию обвил выскочивший неведомо откуда ремень безопасности. Из всех пассажиров непристегнутым оказался служитель Рыгена. Гондолу мотало. Старик пошатываясь брел
Зажмурившись, я сползла с сидения на сколько смогла и со всей силы обеими ногами лягнула старика по ногам. Тот крякнул и отлетел к противоположной стороне, запутавшись в объятиях сидевших напротив круосов. В следующее мгновение раздался треск и в салон ворвался холодный воздух...
Стратолет терял высоту. Ветер свистел в ушах, врываясь в салон со стороны рубки пилотов. Рядом со мной захлопало, и кресла с пассажирами, одно за другим, начали проваливаться в раскрывающиеся по очереди люки. Мама, кажется, нас сбрасывают как балласт, без парашютов.
Моя соседка уже исчезла в люке. А я продолжала сидеть, наблюдая, как злой старик пытается выковырять из кресла какого-то круоса. Я заглянула в соседний люк и... выдохнула. Под брюхом пикирующей гондолы расцвели желтые крылья парашютов.
Я скосила взгляд в сторону модификанта, но в этот момент пришла моя очередь, и я, проваливаясь в люк, задохнулась от облепившего меня плотного тумана.
За спиной раздался громкий щелчок и надо мной распустилось спасительное крыло из желтой ткани. Фух...
Подо мной медленно плыли серые облака. Слева слышалась отдаленная канонада. Я вспомнила про частые стычки с дикими. Неужели нам не повезло попасть в зону военных действий?
Поднялся ветер и меня стало сносить в сторону. Облака рассеялись и передо мной возникла высоченная бетонная стена Промзоны. И несло меня именно туда, прямо в шиосарскую тюрьму...
Я одной рукой прижала саквояж, а другой попыталась перехватить управление крылом парашюта.
Где-то сверхураздалсяоглушительныйтреск, ина голову посыпались обломки нашего рассыпавшегося окончательно стратолета.
Стена приближалась стремительно, и я уже поняла — приземляться придется внутри, а не снаружи.
Сверху казалось, что толщина заграждения метров десять не меньше. Внизу с той стороны чернели какие-то постройки и коптили черным дымом трубы. Мне даже показалось, что я вижу заключенных, приветственно махающих мне фуражками.
И что, вот так и пропасть во цвете лет?
Я зажмурилась, поднатужилась и услышала знакомый шелест за спиной... Одновременно лопнул ремень безопасности, выпал из рук саквояж...
Я наблюдала как кресло падает и... не падает. Мой саквояж также странно застрял между небом и землей...
Но мне было не до кресла с саквояжем.Знакомые ощущения пьянили — я сумела вернуть себе крылья!
Насладившись триумфом, я спустилась пониже и поняла, что сверху Промзону накрывает какой-то невидимый щит. Потрогала ногой — поверхность пружинила.
Рисковать не стала. Аккуратно подобрала саквояж, стульчик тоже прихватила — мало ли щит не выдержит и свалится мое креслице кому-то болезному на голову. Пусть они и заключенные, но все-таки люди. Тьфу ты, круосы...